Результаты недавнего опроса ВЦИОМ об отношении к смертной казни вызвали большой общественный резонанс: массовая поддержка высшей меры наказания (каждый второй (49%) россиянин выступает за отмену моратория на смертную казнь) ставит вопросы о настроениях в обществе. Что движет сторонниками высшей меры: психологический надрыв на фоне внешних вызовов или запрос на социальную справедливость, бескомпромиссность к злу? Ответ — в комментарии правозащитника, журналиста, члена СПЧ Евы Меркачевой.
Казнь не остановит: страшные преступники вовсе не думают о наказании
«Опрос показал, что люди находятся в стрессе. Надо сказать, за жесткие меры чаще всего выступают в непростые времена. Именно в моменты, когда люди сами чувствуют себя в небезопасности, они находятся под влиянием заблуждений.
Эффективность смертной казни с точки зрения профилактики, противодействия преступлениям — не более чем заблуждение. Люди думают: если ввести смертную казнь, это остановит преступника. На самом деле это не так. Есть масса исследований, которые доказывают, что страны, где практикуется смертная казнь, не стали менее криминальными. И наоборот: в странах, где смертная казнь давно отменена, нет разгула преступности. Давно доказано, что на преступность влияют социальные факторы, а не жесткость мер наказания. Более того: те страшные преступники, которых я опрашивала и которые сейчас отбывают наказание в колониях для пожизненно осужденных, на вопрос: „Остановила бы их смертная казнь?“, отвечали: „Нет“. Они вообще не думали про наказание в тот момент, когда совершали преступление.
Пожизненно осужденный как финансовый объект
Следующее заблуждение финансово-экономического характера. Люди думают, что если приговоренных к высшей мере расстрелять, то государство сразу избавится от массы убытков, которое несет содержание этих людей. Но, во-первых, затраты не такие большие, если мы оцениваем их в целом в масштабе государства. Во-вторых, никак нельзя измерять торжество справедливости финансовыми затратами. Мы говорим о верховенстве закона, о гуманизации общества — это категории, несопоставимые с финансовыми аргументами.
Также могу сказать, что во всех колониях для пожизненно осужденных есть производства. Преступники, которые там работают (а работают практически все), выплачивают средства, частично компенсирующие расходы на их содержание. Кроме того, пока они живы, они могут выплачивать по искам, которые государство им назначило по суду, а также по искам потерпевших — если уж и говорить про финансовую составляющую.
Расстрелы невиновных
Один из самых главных и весомых аргументов против смертной казни — это ошибки суда и следствия. Их не становится меньше, в любой стране мира они были, есть и будут всегда. Совершаются они потому, что невозможно все и всегда просчитать с точностью. Есть ситуации, когда преступление совершается без четкого мотива, когда нет свидетелей, когда технические средства не позволяют идентифицировать преступника. В результате за преступление может быть осужден невиновный человек.
Много примеров было в советские годы. Прежде чем поймать страшных маньяков, за их преступления не раз казнили невиновных людей. Как все знают, так было и в истории Чикатило.
В советскую эпоху были случаи, когда смертная казнь применялась и к несовершеннолетним, и к женщинам, и вообще к людям, которые совершили преступления, не связанные с насилием или убийством. В качестве примера расскажу случай, когда казнили женщину, директора Геленджикского треста ресторанов и столовых Беллу (Берту) Бородкину. Ее обвиняли в коррупционных преступлениях, то есть она никого не убила, не зарезала, не изнасиловала, а совершила экономическое преступление. Тем не менее ее казнили. На самом деле это была расправа, которая, скорее всего, имела целью скрыть, кто стоял за всеми хищениями, с кем в сговоре была Белла Бородкина.
Был случай, когда при Хрущеве казнили парня по имени Гена Балагуров. Он был рабочим завода, ему было около 20 лет. Он вместе с другими рабочими напал на женщину, чтобы отобрать деньги. Женщина выжила, то есть никакого убийства они не совершили. Это был единственный случай, который ему вменялся, единственный эпизод. Весь завод писал письма руководству страны с просьбой не казнить Гену Балагурова, что казалось совершенно несправедливым и не имело никакого смысла. Тем не менее его казнили, и это вызвало волнения в обществе.
Преступник как ценный свидетель
Еще один важный фактор: до тех пор, пока преступники, совершившие тяжкие деяния, живы, они могут вспоминать о тех эпизодах, о которых не рассказали на следствии, также они могут помогать в раскрытии других преступлений.
В качестве примера приведу историю, которая произошла с одним действительно страшным преступником. Этот человек отбывает наказание в колонии для пожизненно осужденных. Когда он увидел по телевизору (в колонии разрешается определенное время смотреть телевизор), как в одном из регионов задержали мужчину за изнасилование и убийство шестилетнего мальчика, он написал обращение мне и в Следственный комитет РФ. Сказал, что задержанный мужчина в убийстве невиновен и что это его преступление. Оказалось, что на стадии следствия он говорил об этом эпизоде следователю, но поскольку эпизодов было много, а этот эпизод произошел не в том городе, где следователь работал… В общем, следователь не стал доводить его до конца (к слову, о возможных ошибках и недоработках следователя). Получается, если бы не признание этого маньяка, совершенно невиновного человека осудили бы и посадили за страшное, тяжкое преступление, лишив его семьи.
Важно также и то, что, когда человек становится членом общества, он не передает обществу право на его жизнь и право распоряжаться его жизнью. Кроме того, невозможно, убив одного преступника, не создать тут же другого убийцу. Таким образом, смертная казнь порождает убийство как продолжение страшных преступлений».