«Если у вас были родители, значит, вам обязательно понадобится психотерапевт» — популярный на Западе тезис лишь отчасти соответствует российской действительности: согласно данным опроса ВЦИОМ, большинство россиян считают свое детство счастливым (86%), несчастливым назвал свое детство каждый десятый (12%). Второй ответ чаще давали люди в возрасте 18-24 лет (16%), именно это поколение россиян в ближайшие десятилетия будет ответственно за счастье своих детей. Как они будут строить его — противопоставлять несчастливому опыту своего детства или выработают собственный кодекс воспитания, учитывающий тенденции современного общества? Какие тренды в отношениях с детьми проявляются в последние годы — в экспертизе ВЦИОМ.
Переживания о времени и деньгах…
В опросе ВЦИОМ представлены интересные данные о дефицитах в детстве современных детей: из того, чего не хватает нынешним маленьким россиянам, но присутствовало в детстве наших старших сограждан, называются нехватка общения и взаимодействия со сверстниками (живое общение — 17%, дружба, взаимопомощь — 5%, коллектив — 2%); нехватка занятости и образования (кружки и секции — 14%, чтение книг, знания — 12%, детские организации, пионерия — 2%); дефициты участия взрослых, воспитания (внимание родителей, семьи — 7%, воспитанности — 6%, дисциплины и контроля — 4%, трудовое воспитание — 3%, уважение к старшим — 2%). Мы видим, что в наибольшей степени тревожат проблемы межличностной коммуникации детей со сверстниками, нехватка конструктивных, полезных для развития занятий и недостаток общения с близкими взрослыми. Другое число, приведенное в опросе, еще более показательно. Подавляющее большинство россиян убеждены: самое главное для счастливого детства — чтобы родители проводили время с ребенком (76%). Такой ответ наиболее популярен среди женщин (79%) и молодых людей 18-24 лет (81%), которые либо имеют небольшой срок родительства, либо пока не родили своих детей.
Эти цифры позволяют предположить, что образ «включенного родителя», который вовлечен в жизнь своих детей и проводит много времени в общении с ним, сегодня является некой ролевой моделью, нормативом поведения, на который ориентируются в том числе люди, обладающие лишь теоретическими знаниями в этой сфере. Те же, кто уже успел сломать немало копий на пути воспитания потомства (35-44 лет), больше обращают внимания на материальную составляющую — 15%.
Такая тенденция говорит о двух возможных факторах, как минимум один из которых имеет выраженную позитивную коннотацию. Вероятно, что в более опытной с точки зрения родительства возрастной группе потребности в общении с детьми в целом удовлетворены — именно поэтому меньшее число респондентов считают это проблемой. Действительно, даже работающие родители стараются все свое свободное время проводить с детьми, об этом говорят в том числе и данные недавнего опроса ВЦИОМ о летнем отдыхе.
Тенденция вторая: очевидно, что чем старше дети, тем больших материальных вложений требует забота о них. Граждане 35-44 лет в большинстве своем могут быть родителями школьников — маленьких взрослых, имеющих базовые (еда, одежда, отдых), индивидуальные (репетитор по математике, спортивный инвентарь) и субъективные (когда очень хочется эти модные кроссовки) потребности.
…компенсируют хорошие отцы
Дефицит в одной сфере должен уравниваться профицитом в другой — закон сохранения гармонии, в том числе и в семье. Интересно, что в результатах опроса о детстве никак не отражен аспект отцовского участия. Получается, современного папы сегодня хватает на всех, или же респонденты просто не задумываются о важности этого фактора?
Массив данных, представленных в исследовательских продуктах ВЦИОМ, позволяет сделать занимательные выводы о современном отцовстве. Роль отца в воспитательных практиках анализируется в «Мониторинге общественного мнения» по теме «Родительские роли в современной российской семье: границы «мужского», выпущенного ВЦИОМ в 2020 году. Авторы исследования Надежда Егорова, кандидат социологических наук, доцент кафедры общей социологии и социальной работы факультета социальных наук Национального исследовательского Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского, Алина Янак, кандидат социологических наук, ассистент кафедры общей социологии и социальной работы факультета социальных наук Национального исследовательского Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского, Елена Рябинская, аспирант, социолог кафедры общей социо-логии и социальной работы факультета социальных наук Национального исследовательского Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского.
Выводы, сделанные исследователями, показывают, что, несмотря на противоречивость и неравномерность этого процесса, движение к эгалитаризации в сфере родительства становится все более заметным как на уровне представлений, так и в реальных практиках семей: «Стоит еще раз обратить внимание на выявленное разнообразие отцовских практик. Несмотря на доминирование традиционной модели родительства и отцовства, возникают и реализуются новые, альтернативные варианты, предполагающие не только вовлечение, но и равенство, а иногда и полную ответственность отца за воспитание ребенка, уход за ним. Появляющиеся и распространяющиеся новые практики родительства и отцовства все сложнее рассматривать через призму кризисной концепции развития семьи — только как дисфункции/девиации семьи. Становится очевидным, что иная, альтернативная традиционной, гендерная модель возможна, в том числе в российских реалиях. Она фиксируется как в представлениях людей, в данном случае наиболее образованной социальной группы — студентов, так и в практиках».
Об идее повсеместного гендерного равенства, в том числе как о ролевой модели, говорить рано, но невозможно отрицать тренд на бо́льшую вовлеченность отцов в воспитание детей. Хотя и здесь исследователи констатируют определенные тенденции, отсылающие к традиционализму. «Также стоит отметить, что деятельность, связанная с организацией досуга ребенка на протяжении всего этапа взросления (от его младенчества до окончания им школы), оказывается для юношей более привлекательной, чем рутинная, ежедневная, обеспечивающая постоянный уход за маленькими и подрастающими детьми. Эта работа должна, по всей видимости, все так же оставаться за женщиной», — отмечается в исследовании.
Тем не менее факт остается фактом: российский отец стал активнее участвовать в воспитании детей: растет степень вовлеченности, расширяется перечень функций, которые берут на себя папы.
Тезис подтверждается и в выпуске проекта ВЦИОМ «СоциоДиггер» от сентября 2020 года, посвященном семье и родительству: наиболее заметные трансформации последних лет коснулись именно отцовства, пересмотра содержания отцовской роли. Прежде всего они связаны с бо́льшим по сравнению с советским периодом участием отцов в повседневной заботе и воспитании детей. Отцовство перестает рассматриваться как исключительно экономическая функция, связанная с материальным обеспечением семьи. Новое, вовлеченное отцовство делает акцент на качестве детско-родительских отношений, подчеркивает позитивные эффекты для развития ребенка наличия близких, доверительных взаимоотношений с отцом, особенно в ситуации развода родителей. Представление о «хорошем отце», сложившееся в общественном мнении, в первую очередь связывается с такими качествами, как забота о семье/любовь (30% по результатам опроса 2019 г.), участие в воспитании детей (21%). При этом материальная ответственность мужчины перед семьей занимает третью позицию среди наиболее популярных ответов (20%)».
Ограничения доступа к гаджетам на смену авторитарным практикам
Большой интерес представляют некоторые данные о рутинных родительских практиках, уточняющие очертания воспитательных концепций современных мам и пап. Бесспорно, главный тренд здесь — гуманизация взаимоотношений детей и родителей.
Очевидным образом трансформировалось отношение к теме физических наказаний детей. Физические методы воздействия перестали быть социальной нормой — собственно, и само слово «наказание» сегодня скорее имеет негативную коннотацию. Современным родителям ближе философия «ограничений», которые позволяют регламентировать поведение и воздействовать на ребенка.
«Современное родительство, выстроенное на основе детоцентризма, предполагает принципиальное изменение стиля родительства, отказа от авторитарных, “жестких” методов воспитания (широкое использование наказаний в воспитании, в том числе использование физических наказаний) в пользу более гуманистических, “мягких” способов воздействия на ребенка. В частности, респонденты утверждают, что их родители намного чаще применяли к ним в детстве, чем они сами применяют по отношению к своим детям, такие методы наказания, как “постановка в угол”, “телесные наказания в виде щелчков, шлепков, подзатыльников”, “лишение карманных денег”, “наказание ремнем”. В целом респонденты обращаются к практикам наказаний в воспитательных целях реже, чем их родители. Однако не менее часто они используют “наставления, нравоучения”, а также ограничения прогулок, просмотра телевизора», — констатируют авторы «СоциоДиггера» Жанна Чернова, д. с. н., ведущий научный сотрудник Социологического института РАН — филиал Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук, Санкт-Петербург, доцент факультета
свободных искусств и наук СПбГУ и Лариса Шпаковская, к. с. н., старший научный сотрудник Социологического института РАН — филиал Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук, Санкт-Петербург. Также отмечается, что новым дисциплинарным методом стало «ограничение пользования компьютером», что представляет собой адаптированную практику регламентации и ограничения доступа к развлечениям (прогулкам, просмотру телевизора и пр.).
Кстати, меры по ограничению использования компьютеров и гаджетов в сознании российских родителей носят не только воспитательный, но и конструктивный характер. Согласно данным недавнего опроса ВЦИОМ, цифровизация досуга детей становится поводом для беспокойства россиян. 7% опрошенных отметили, что современные дети слишком много времени проводят в телефонах и гаджетах.
В выводах «СоциоДиггера» Шпаковская и Чернова также отмечают тенденцию отказа от императивного стиля родительства в пользу развивающих и поддерживающих методов воспитания ребенка. Очевидно, что характер коммуникации родителей и детей становится более демократичным, а качество взаимоотношений с детьми — моральное тепло, доверие, духовная близость — многими мамами и папами воспринимается как важнейший критерий оценки себя как родителя.
Детоцентризм vs потребности каждого члена семьи
Воспитательные паттерны внутри каждой семьи изменяются вместе с трансформацией глобальной роли родительства. Отказываясь от телесных наказаний в пользу более гуманных методов, наблюдая новую интегрированность отцов в быт сыновей и дочерей, мы задаемся вопросами, что для нас дети и какую роль они играют в понимании смысла жизни людей, сделавших выбор в пользу родительства.
В качестве реакции на эти сложные вопросы исследователи обнаруживают усиление востребованности в российских семьях философии детоцентризма, основанной на принципах ответственного родительства. В такой коннотации рождение и воспитание детей — не естественный биологически обусловленный процесс, практики которого оттачивались тысячелетиями и к современном родителям перешли в готовом виде, а ответственная и сложная проектная работа, требующая максимального включения, сосредоточения моральных и материальных ресурсов. Дети — своего рода главный проект, центр семьи, очаг, вокруг которого выстраивается жизнь современной семьи и на поддержание которого тратится много сил и времени. Следуя этой парадигме, право считать себя «хорошим родителем» еще следует заслужить.
Отчасти формированию этого тренда способствовали глобальные практики осознанного родительства, отчасти — государственная политика, направленная на улучшение демографической ситуации и укрепление позитивного образа семьи с детьми.
«За прошедшие десятилетия ответственное родительство стало нормативной моделью семейных и детско-родительских отношений. Эта модель представлена в языке официальных документов семейной политики и активно тиражируется массмедиа и популярной психологической и педагогической литературой. Она поддерживается сложившейся инфраструктурой образовательных, медицинских, досуговых учреждений, а также воспроизводится на уровне обыденного сознания и повседневных практик. Ответственное родительство предполагает, что материнская и отцовская роль не являются естественной, биологически детерминированной социальной практикой, напротив, родительству надо учиться, то есть постоянно осваивать определенный набор специализированных знаний в области медицины, психологии и педагогики. Оно также сопряжено с изменением стиля воспитания детей, отказом от насильственных методов в пользу «мягких», гуманистических подходов к развитию ребенка», — пишут авторы «СоциоДиггера» Жанна Чернова и Лариса Шпаковская.
Детоцентризм, помимо этого, вписывается в определенные ролевые модели, которые удивительным образом находятся на стыке между эгалитаризацией и традиционализмом: «новый детоцентризм, выстроенный вокруг идеи ответственного родительства, вписан в идеал буржуазной семьи, который выступает ролевой моделью для современного российского общества. Детоцентрированное ответственное родительство базируется на идее сверхценности детей и реализуется при условии устойчивых супружеских отношений, символически поддерживаемых официальным браком и базирующихся на стабильном материальном положении семьи, обеспечиваемым доходами двух работающих супругов. При этом гендерное разделение труда в такой модели семьи предполагает большую вовлеченность женщин в обеспечение заботы и быта, а мужчины полагаются ответственными за материальное обеспечение семьи. Такое разделение труда поддерживается активным потреблением семьей услуг по образованию и присмотру за детьми, которое организуют женщины, осуществляя таким образом функции менеджмента приватной сферы».
На фоне тенденции к детоцентризму ученые прослеживают и стремление родителей к личному счастью, душевному комфорту, здоровым отношениям с партнером, то есть заботе не только о детях, но и о себе. Модель «счастливые родители» встраивается в концепцию российской семьи и не конфликтует с восприятием детей как высшей ценности. Родители таким образом стремятся не к статусу служителей культа детей, операторов их счастья, а скорее к роли ответственных «счастьедержателей».
«В равной степени благополучие и гармония внутри одной ячейки общества должны распространяться на всех ее членов. Уникальность семьи как социального института выражается в ее гибкости и адаптивности. Происходящие в нем изменения представляют процесс переформатирования семейного устройства под потребности каждого живущего в нем человека», — уверены авторы «СоциоДиггера».