Попытки исключить российскую культуру из международного дискурса и исказить историю России и ее достижения приобрели массовый масштаб на фоне геополитического кризиса 2022 года. Согласно исследованию ВЦИОМ, каждый второй россиянин обеспокоен попытками западных стран изъять российскую культуру из публичного пространства, и более трети респондентов считают, что подобная тенденция наносит вред российской культуре. О том, какие цели и задачи ставят перед собой бенефициары «отмены России» в культурной сфере — в комментарии Олега Яновского, политического консультанта, преподавателя кафедры политической теории МГИМО.
Культура отмены — это не какая-то истеричная попытка Запада обидеть Россию, это вполне конкретная мера — часть психологической операции, которая имеет теоретические основания. И сейчас она активно работает, в отличие от XVI века, когда англичане рассказывали какие русские дикие и плохие или от XIX века, когда английские разведчики писали записки про то, что в России тюрьма народов. Тогда это расходилось среди очень маленькой группы людей — среди элиты, которая в принципе могла это прочитать. Сейчас же из-за доступности информационных технологий, клипового мышления, различных когнитивных искажений, проблем с памятью, с вниманием — мы очень легко и очень эмоционально воспринимаем информацию, на нас легче повлиять. Поэтому, когда мы говорим про новые методы ведения информационной войны, речь идет не о том, чтобы перехватить повестку или создать какую-то более эффективную пропаганду. У современной информационной войны существуют конкретные цели. Это деконструкция символов идентификации, подмена и манипуляция идентичностью, операционализация исторической памяти и опыта, то есть задача состоит в том, чтобы сломить волю и заменить ее на новые конструкции. Что может быть эффективнее в такой борьбе, чем подрыв ценности культуры? Нельзя недооценивать этот фактор. Это конкретные цели, обозначенные противником. И задача врага здесь не в том, чтобы просто посрамить русских или сказать, какая у них плохая культура. Есть вполне конкретные отработанные схемы.
Сегодня в информационной среде эксплуатируются три основные эмоции: страх, унижение и надежда. Страх потерять статус великой культурной державы, унижение от того, что это происходит, и надежда на то, что этот статус будет вновь обретен, потому что мы все же часть великой европейской культуры. В рамках эксплуатации этих трех эмоций Запад вполне конкретно декларирует задачи культурного противостояния. Во-первых, сегодня мы наблюдаем переориентацию на другую целевую аудиторию: от либеральной общественности внутри страны мишень сместилась на национальную и патриотическую аудитории, которые восприимчивее реагируют на ценность России как великой европейской державы в культурном плане. Поэтому именно на них транслируются идеи о том, что Россия утратила статус международного культурного лидера, и виновата в этом власть. В западных доктринальных документах прописана четкая задача — эксплуатировать национализм и патриотизм, создавая внутреннее разделение на «свой — чужой». И мы видим, как это работает: уже сейчас есть сегрегация на так называемых просвещенных уезжающих и непросвещенных остающихся.
Очевидно, что следующий этап — это создание диссидентских обществ из разочаровавшихся бывших лидеров мнений внутри страны. Это те, кто потерял гранты, обеспечение, доступ к культурным институциям, возможность путешествовать и прочие блага. Здесь же — молодежь, которая не имеет больше доступа к западным выставкам, фильмам и так далее. Естественным путем в такой ситуации развивается разделение на условно элитные и неэлитные группы: те, кто имеет или не имеет доступ к западной культуре.
Конечно, это ведет и к последствиям в экономике. Культура отмены — как массовый психоз в компаниях, это повестка, которой все лояльные непременно должны следовать. То есть, если какой-то писатель в Англии или актер в Америке не поддержит отмену русской культуры, он выпадет из того потока, который поддерживает его тщеславие и силу, обеспечивает существование. В такой ситуации идет ставка на то, что наши союзники, наблюдая этот эффект санкций, задумаются: «Если русскую культуру отменяют, а мы вдруг ее поддержим, не попадем ли мы под этот каток? Может, немножко подождем, пересмотрим контракты, которые должны сейчас заключаться, не будем привозить фильмы, не будем отправлять актеров, открывать выставку?»
На информационное раздувание этого пузыря работает еще и тот факт, что современное общество потребления заточено под поглощение только негативных новостей. Люди просто обожают все, что плохо и страшно. Когда задержали Морозовскую коллекцию Louis Vuitton Foundation, несколько недель во всех медиа обсуждалось, как же мы опозорились, что не вернули коллекцию, кляли Третьяковку и Пушкинский музей за бездействие. Как только все вернули — ни одной громкой публичной новости. Вернули и вернули. Потому что сегодня никому не интересен позитив.
Реагировать на эти постоянные задиристые вбросы не имеет никакого смысла. У западных геополитических противников, как их теперь называют, есть конкретная задача — истощить ресурсы и потратить наши время и средства. Следовательно, реагируя на каждую новость об очередной отмене концерта Нетребко или Гергиева, об украинских танцовщиках в Лондонской галерее вместо российских, мы просто тратим время, ресурсы и дополняем информационным потоком обсуждение этих новостей. Здесь работает тот же эффект, что и при борьбе с фейками: чем больше с ними борешься, тем больше утверждаешь их в информационном поле.