Телевидение несет потери! По данным опроса ВЦИОМ. За пять лет показатель абсолютного доверия к «голубому экрану» снизился на 13 процентных пунктов. Сегодня только 40% наших сограждан называют ТВ главным источником новостей. На этом фоне растет доверие к новостным и аналитическим ресурсам в интернете (19%), но, что симптоматично, респектабельные сайты СМИ догоняют мессенджеры — уже 11% жителей РФ воспринимают их как основной источник информации о событиях в стране.
О чем говорят эти и другие тенденции в медиапотреблении? Комментирует доктор политических наук, профессор Высшей школы журналистики и массовых коммуникаций Санкт-Петербургского государственного университета Светлана Бодрунова.
Результаты опроса можно назвать одновременно неожиданными и ожидаемыми. С одной стороны, разворот аудитории в сторону онлайн-источников и нарастание роли мессенджеров нельзя не ожидать: новые медиаформаты отвоевывают пространство у более „старых“ форм медиа на протяжении XX и XXI веков, а в более медленном режиме — всю историю письменности. Но вопрос в том, какие это форматы и что они несут обществу. Мессенджеры технологизировали межличностное общение, и получение новостей через личные сообщения может означать (до некоторой степени, конечно) «новое стирание границ» между массовым и личным. Также это ставит вопрос о том, в каком виде новость приходит через мессенджер: это проверенная медийная новость или просто слова друга или родственника, а возможно, слухи или обрывки информации? Ведь селф-репортинг* в опросах не разграничивает одно и другое. Более чем каждый десятый называет основным источником новостей мессенджеры, и это может означать, что значимая часть населения попадает в круг «вторичной» коммуникации, где стерта грань не только между личными и общественными формами новостей, но и между проверенной и непроверенной информацией.
С другой стороны, довольно неожиданно, что на фоне сложной мировой обстановки быстро преодолена ковидная тенденция общего резкого роста внимания к новостям, особенно теленовостям. Мы видели всплеск возврата к телесмотрению и активному поиску новостей в первый ковидный год; сейчас, похоже, общество пришло в состояние „стабильного стресса“, и общая динамика выглядит как естественная: онлайн наступает, телевидение понемногу теряет позиции.
Также опрос позволяет наметить контуры более глубокой, чем новостная, поляризации российского общества по совокупности нескольких параметров: возраст, медиапотребление, политические предпочтения. Мы видим, что огрубленный образ общества будет похож на гантель: с одной стороны, молодежь, обращающаяся преимущественно к онлайн-источникам и, судя по другим опросам, меньше поддерживающая текущий политический курс, а с другой стороны — зрелые и пожилые люди (особенно женщины), которые смотрят телевидение и больше доверяют власти (в их среде и смотрение, и доверие телевизору выросло, а в других стратах — нет). Такая поляризация не особенно хороша для общества в целом: страты замыкаются внутри своих «эхо-камер», и общественный диалог фрагментируется.
Судя по приведенным данным, консолидация общества не концентрируется вокруг телевидения: на фоне СВО доверие к федеральным каналам не выросло, а упало. В целом мы продолжаем жить в обществе недоверия медиа: источникам доверяют всего около четверти населения, что сравнимо с доступными показателями начала 2000-х годов. Мы также мало знаем о природе этого доверия: кому и чему именно в медиаконтенте доверяют люди? Известно, что доверие центральному телевидению в позднесоветский период заключалось в доверии тому факту, что ТВ достаточно точно передает генеральную линию советского руководства, но не тому, что ТВ показывает объективную реальность. Доверие СМИ сегодня явно требует мэппинга и интерпретации. В том числе потому, что стратификация доверия (например, половина молодежи доверяет, а старшие поколения в целом крайне не доверяют онлайн-порталам; жители городов доверяют онлайн-медиа больше, чем сельские жители) добавляет свою лепту в общую «гантель», только дальше разводя сложившиеся социополитические страты. Вопрос строительства „коммуникативных мостов“ между этими группами сохраняет свою актуальность.
*(прим. автора) – искажения из-за самоотчета (self-reporting biases) – вид искажений в результатах опросных и некоторых иных методов социогуманитарных наук, который состоит в различии между объективным измерением и данными, полученными от респондентов, когда они отвечают на вопросы о себе, своей истории, предпочтениях, эмоциях и т.д. Искажения такого характера могут быть вызваны, помимо иных причин, желанием соответствовать социальной норме или казаться лучше, чем есть, то есть подспудным страхом исключения из группы/сообщества. В итоге в опросе проявляется не полностью объективная картина, а картина, искаженная представлениями респондентов о социальных нормах и ожиданиях. Так, например, победа Д. Трампа на выборах в США оказалась неожиданной и не соответствовала результатам предвыборных поллов, поскольку респонденты в опросах стеснялись отвечать, что они будут голосовать за Трампа – кандидата «не комильфо» для половины американских СМИ. К тому же методы, использующие самоотчет респондентов, часто получают малодифференцированные, обобщенные результаты, поскольку респонденты склонны отвечать общим образом, если им предоставлена такая возможность (например, в открытых вопросах анкет или в коротких интервью).