Что хотите найти?

Известный российский политтехнолог Семен Уралов в последние годы развивает теорию «когнитивной войны», в которую вовлечено современное общество. Его новая книга посвящена стране, павшей жертвой такой войны. Как удалось свести с ума целую страну и почему в остальном мире, прежде всего в России, этого не заметили? По мнению автора, на Украине «государство и общество… оказались в братоубийственном тупике», в результате «крах государственности на территории Украины становится внутренней проблемой России». Вводятся термины «постУкраина», фиксирующий текущее состояние братской страны, и «украинизация», под которой понимается «разложение государственности, переход центральной политической власти к альянсу олигархов, следование во внешней политике интересам США, Британии и ЕС». Все происходящее рассматривается в треугольнике «Россия — Украина — Запад». По оценке Уралова, постУкраина сегодня — «это то будущее, которое архитекторы глобального миропорядка готовили для России». Таким образом, нам грозит украинизация, направляемая Западом. Зачем ему это? Дело в том, что «Россия выходит из состояния финансово-ресурсной колонии долларового пространства и британского права, что не может не вызвать гнева мировых инвесторов — от правящих элит США, Британии и ЕС до глобальных корпораций и финансовых спекулянтов, из которых публично действует лишь Сорос».

В ходе украинизации нас ожидает «демонтаж государственности и переход под внешнее управление под видом интеграции в глобальные структуры и рынки». Уралов полагает, что по мере продвижения СВО угроза украинизации России не снижается, а только нарастает, ведь наше общество пополняется несколькими миллионами (а в перспективе и несколькими десятками миллионов) новых сограждан. Эти люди «являются носителями украинской политической идентичности и безгосударственной модели социального поведения». После Евромайдана 2014 г. эта страна стала безгосударственной формой самоуправления, государственные же функции там поддерживались исключительно за счет внешних вливаний. Это стало итогом периода 2004-2014 гг., когда Запад целенаправленно «взращивал антигосударственность: особый организационно-управленческий симбиоз НКО, СБУ, министерств, рэперов, правозащитников, журналистов, политических партий, олигархов, интеллигенции и футбольных фанатов». Признаками украинизации по Уралову выступают банды вооруженных людей, которым отдали на разграбление города и села во имя борьбы за «незалежность» от России; полное безвластие государства, когда купить можно кого угодно и что угодно; рейдерская экономика, когда право собственности гарантируется лишь правом сильного; «пропаганда гражданской ненависти и национализма; героизация преступников» и др.

Победа в СВО, полагает политтехнолог, станет лишь точкой входа России в настоящий «украинский кризис». Он развернется в ходе интеграции частей постУкраины в историческую Россию. Главная проблема: украинское общество серьезно нацифицировано. Примерно 20% жителей Украины — прямые враги, они открыто поддерживали геноцид Донбасса и превращение Украины в анти-Россию. Еще 40-60% — «хатаскрайники», т.е. обыватели, которые под угрозой террора и расправы со стороны «майданщиков» стали соглашателями. И только на 20-30% жителей освобождаемых территорий Россия действительно может опереться. Такое общество вполне способно «нацифицировать саму Россию». Ведь «украинский нацизм относится к украинской территории и украинским гражданам как к топливу в торпеде, которая должна нанести максимальный урон крейсеру «Россия». Это «шоу-нацизм», чья цель — «снять как можно больше кровавых сцен, способных повлиять на мышление будущих поколений». Это «право грабить и убивать любого во имя борьбы с Россией... а также любого несогласного с людоедскими методами». Никакой самобытной культурной основы у него нет, это региональная, местечковая культура, провозгласившая войну против одной из мировых культур — российской, в создании которой сама Украина принимала в свое время активнейшее участие. Украинский нацизм, таким образом, это культурное самооскопление украинского народа.

Нацификация стала возможной в результате разрушения государственности. А это разрушение, по Уралову, есть следствие когнитивной войны. Такая война эффективна в ситуации, когда «человеческий мозг настолько перегружен информацией, что не способен отличить ложь от истины. Это заставляет медиапотребителя ориентироваться не на информацию, а на эмоции, связанные с её получением». Долговременное нахождение в таком информпространстве вводит человека в состояние «взрослого подростка» — эмоционально неуравновешенной личности, склонной к истерикам, категорическим суждениям и выяснению отношений». Задачей когнитивной войны и является вводить человека в состояние «взрослого подростка» / «малолетнего дебила» и поддерживать в нем. Появление критической массы таких субъектов открывает дорогу для массовых паник и майданов. Когнитивная война ведется на постоянной основе — «пока не будет подорвана обороноспособность противника с помощью раскола между обществом и государством», вплоть до самоуничтожения в огне гражданской войны. Когнитивный удар наносится через все возможные коммуникационные каналы (медиаконтуры): родных и близких, более дальнее социальное окружение, классические СМИ и неклассические средства массовой коммуникации (соцсети и мессенджеры). Такой удар «просто сбивает с ног, мышление коротит, а мозг плавится». Став жертвой когнитивной войны, человек начинает все воспринимать в черно-белом свете и легко поддаваться эмоциональным порывам. Критерий подлинности информации исчезает.

«Человек начинает вибрировать. Эта вибрация — желание распространять информацию, переубеждать и поучать всех вокруг». Если доля жертв когнитивной войны достигает определенного уровня, вибрировать начинает все общество. Именно такое состояние характерно для Украины периода Евромайдана 2014 г. Но оно же характерно и для российских элитных слоев весны 2022 г. Его жертвами стали «креативная, шоу-культурная и медиапрослойка Москвы и Петербурга, а также офисный креаклитет». Охваченная паникой, эта среда лихорадочно скупала доллары и убегала за границу, убежденная, что «России настал конец»... Важный момент: жертва когнитивной войны становится её же оружием, когнитивной бомбой, которая начинает отравлять жизнь окружающим. Пребывая в состоянии то «зрады», то «перемоги», человек начинает качаться на эмоциональных качелях. Он превращается в «эмоционального наркомана», которому требуется все более сильная эмоция: даже видео с погибшими его больше «не цепляют»! Качаясь, многие испытывают удовольствие от внезапно пришедшей осмысленности жизни. Так качели становятся самоцелью для того, кто неспособен ставить себе цели сам. И многие бросаются в эмоциональный омут с головой… «В отчужденном обществе гражданин чувствует собственную ненужность и одиночество. Технологии когнитивных войн позволяют затянуть его в деятельность, дать чувство коллектива». Все это прекрасно приложимо и к России. Предупрежден — значит вооружен, напоминает Уралов.