Рецензия опубликована в журнале «Историк» (№ 123, март 2025 г.).
Последняя книга Дэвида Гребера (1961-2020), знаменитого современного социолога и антрополога, посвящена известному, но плохо изученному историческому эпизоду. Эпизод этот разыгрался в конце XVII — начале XVIII века на африканском острове Мадагаскар. Он был связан, с одной стороны, с «пиратами Карибского моря», а с другой — с местными сообществами на догосударственной стадии развития. Результатом этого взаимодействия стал разнесшийся по Европе слух о том, что на Мадагаскаре пираты образовали свободное государство нового типа — Либерталию. Этот слух активно обсуждался в европейских столицах на протяжении нескольких десятилетий. И было это ровно в момент, когда запускалась череда событий, позднее ставших известными как Просвещение, — незадолго до выхода знаменитых «Персидских писем» Монтескье. Что же на самом деле произошло тогда на Мадагаскаре? И действительно это ли повлияло на зарождение комплекса просвещенческих идей, за которыми последовали Великая Французская революция и рождение современного мира?
Автор обращает внимание на популярность пиратства, золотой век которого был весьма короток — всего 40 или 50 лет, — но истории о пиратах сохраняются и рассказываются и сегодня! Почему же так происходит? Да потому что пиратские истории воплощают представление о свободе, альтернативное тем, которые были официально приняты в XVIII веке или даже сегодня. «Беззубый или одноногий буканьер... — пожалуй, такой же деятель Просвещения, как Вольтер или Адам Смит, с одной лишь разницей: он представляет сугубо пролетарское видение свободы, неизбежно жестокой и недолговечной». Пиратские легенды получили распространение среди низших слоев стран Европы и Америки в момент, когда зарождавшаяся промышленность создала для них новые оковы эксплуатации. «И пока условия нашего труда определяют те же самые формы дисциплины или их более изощренные и прикрытые современные инкарнации, мы будем предаваться фантазиям о буканьерах». Почему Либерталию можно рассматривать «как первый политический эксперимент эпохи Просвещения»? Мы точно знаем, что множество пиратов с Карибов и из других мест расселились в конце XVII века на северо-востоке Мадагаскара. Их местные потомки до сих пор образуют обособленную группу «занамалата». Появление пиратов вызвало волны социальных потрясений, которые со временем породили новый политический субъект — конфедерацию бецимисарака. Те малагасийцы, которые по сей день живут на бывшей территории этой конфедерации, и поныне именуют себя бецимисарака. Они считаются «одной из наиболее убежденных эгалитарных этнических групп на Мадагаскаре».
И это неслучайно, ведь «пираты тогда ловко умели манипулировать слухами; невероятные истории — об ужасающей жестокости или о вдохновляющих идеалах — они использовали как своего рода оружие». Не менее эффективным их оружием были рассказы об удачливых, но чрезвычайно жестоких капитанах, призванные запугать возможных жертв и побудить их расстаться со своим имуществом без большого сопротивления. На самом деле пиратские капитаны могли отдавать приказы только в момент боя или шторма, а вся основная жизнь пиратского судна была строго регламентирована коллективными договорами, которые подписывала каждая команда. Капитана могли сменить в любой момент, и всякое серьезное решение обязательно обсуждалось и голосовалось. Подобные принципы были перенесены пиратами и на сушу, что по тем временам являло собой беспрецедентный опыт радикальной демократии. Либерталия в этом контексте предстает как «первые ростки просветительской политической мысли, испытание тех идей и принципов, что в конечном счете были развиты политическими философами и воплощены в жизнь революционными режимами столетием позже».
Гребер подробно разбирает историю Либерталии и приходит к выводам, весьма радикально опровергающим господствующие взгляды на мировую историю. По его мнению, «нынешняя история не просто глубоко ущербна и европоцентрична, но также неоправданно скучна и утомительна... Рассказ о том, что в действительности произошло в истории человечества, в тысячу раз занимательнее»! И нынешняя версия истории не дает даже шанса разобраться в том, что происходило три сотни лет назад на Мадагаскаре и «оставалось сценой театра теней легендарных пиратских королей, пиратских злодеяний и пиратских утопий, слухи о которых шокировали, вдохновляли и развлекали завсегдатаев трактиров и кофеен по всей Северной Атлантике». Пиратские поселения на этом острове действительно существовали — и, по мнению Гребера, «служили площадками для радикальных социальных экспериментов» с властью и собственностью. В этих экспериментах точно участвовали малагасийские жены и дети пиратов. И отзвуки этих экспериментов почти сразу же достигали европейских столиц.
Главная мысль Гребера: идеи равенства полов, коллегиального принятия решений, справедливого общественного устройства — не порождение европейской мысли, а следствие культурного диалога и взаимодействия народов разных континентов. Виднейшие деятели Просвещения пришли к ним под влиянием ставших им известными реальных опытов жизнеустройства «примитивных народов» — таких, скажем, как североамериканские ирокезы. Опыт же Либерталии особенно важен, ибо он совместил социальное творчество европейцев (в данном случае пиратов) и народов Индийского океана. Был ли он единичным? По мнению Гребера, мы находимся только в начале пути открытия множественных исторических событий такого типа. Мы пока просто не умеем их замечать, но при должном повороте ракурса зрения — научимся. И тогда станет возможным написать подлинную историю человеческого освобождения! Вместо той, которую мы знаем от западных апологетов колониализма, европоцентризма и расизма. А начинать «деколонизацию истории» следует именно с деколонизации Просвещения. Его достижения — плод не сугубо европейской мысли, а широкого интеллектуального синтеза, его лидеры пытались соединить «идеалы индивидуализма и свободы, заимствованные у обеих Америк, новую концепцию бюрократического государства, вдохновленную главным образом Китаем, африканские теории договоров, экономику и социальные теории», рожденные средневековым исламом.