Крупнейший американский политолог-международник, гарвардский профессор Джозеф Най известен прежде всего своей теорией «мягкой силы» (soft power). Она предполагает, что кроме прямого и грубого способа применения власти, основанного на силе и угрозе ее применения, существует и другой, косвенный способ. Можно добиваться желаемого в международной политике, побуждая другие страны следовать за вами, восхищаться вашими ценностями, беря с вас пример, стремясь походить на вас. Вовлекая людей в вашу политику, а не принуждая их. Такой способ нуждается как в ресурсах не в армии и флоте, а в культуре, идеологии и институтах. Чтобы завлекать и привлекать, нужно обладать привлекательными ценностями и образом жизни. Жесткая и мягкая силы взаимосвязаны и могут как усиливать, так и подрывать друг друга. Страна, переживающая упадок, теряет возможность определять международную повестку дня и свою привлекательность (какой отличный прогноз развития событий в США после Великой Рецессии, сделанный за десятилетие до нее!).
В эпоху информационно-коммуникационной революции значимость мягкой силы возрастает, утверждает Най в своей книге, написанной вскоре после 11 сентября 2001 года. И те страны, чья мягкая сила особенно возрастет, отличаются тремя особенностями: 1) их доминирующая культура и идеи близки к таким превалирующим ценностям, как свобода, многообразие и самостоятельность, 2) они имеют наилучший доступ к многочисленным каналам коммуникации, 3) они успешны и становятся образцами для подражания. Кроме того, очень важна комбинация государственной политики (например, продвижение франкофонии французским государством через «Альянс Франсэз») и активности частного сектора (в случае США это прежде всего Голливуд). Это, однако, приводит к парадоксу: мягкая сила создается и функционирует лишь отчасти благодаря правительству, а отчасти - вопреки ему и против него (!).
Для Америки в большей степени, чем для других стран, такая ситуация амбивалентна, поскольку распространение политического антиамериканизма в мире идет рука об руку с распространением американского образа жизни и ценностей. И первостепенное значение здесь имеет Голливуд, распространяющий американские культурные образцы по всему миру, тем самым прокладывая дорогу американскому бизнесу. На уровне элит аналогичную роль имеет высшее образование, которое многие стремятся получить именно в США. Однако даже проникшиеся американскими ценностями и закончившие американские университеты политики и интеллектуалы Глобального Юга и Востока сплошь и рядом вступают в конфликт с США и их политикой! Как это объяснить? Мягкая сила Америки, плод развития ее общества, тут вступает в конфликт с ее жесткой силой, управляемой американским государством. Най, старый демократ (и даже член администрации Клинтона), обрушивается с критикой на экстремистское крыло республиканцев-неоконсерваторов. По его мнению, их приверженность силовой политике и невнимание к созданию альянсов и коалиций с другими странами служит плохую службу США, отталкивая от них тех, кто мог бы помогать. Высокомерная и озабоченная только своими интересами страна - не тот образ, который может повысить привлекательность Америки для мира. Это особенно опасно в ситуации однополярности, которая автоматически ведет к складыванию антигегемонической коалиции.
Процесс антиамериканского объединения можно затормозить, только если гегемон ведет себя осторожно и мягко, учитывая интересы других. В ином случае самый сильный игрок падет, когда против него объединяться все остальные. Сама по себе военная мощь уже не может решить проблемы Америки, констатирует автор, что связано это как с подьемом других стран, так и с усилением негосударственных игроков - от неправительственных организаций до сект и террористических групп. Немаловажный фактор - смена ценностей в развитых странах, эрозия «воинской этики», выросшая чувствительность к военным потерям. Не говоря уже о распространившемся по планете ядерном оружии, все это ставит очевидный предел эффективности грубой силы. В таких условиях следует прокачивать «мягкую силу», и чем быстрее, тем лучше, ибо время работает против Америки. Пробужденные ею силы информационно-коммуникационной революции и глобализации, сначала укрепив мощь и влияние США, по мере своего распространения позволяют другим странам сокращать разрыв - и уменьшать тем самым американское превосходство. Став инициаторами этих двух процессов, Штаты потеряли возможность управлять ими. Наоборот, они из субъекта превратились в объект глобализации и информатизации, испытывая на себе в том числе и их многообразные негативные последствия.
Возвращение к «реалистической» политике, предполагающей однополярность, гегемонию, односторонний подход к международной политике, не только не дает в новых условиях нужных результатов, но и ведет к эрозии американской «мягкой силы». А это опасно тем, что по мере неизбежного растрачивания «жесткой силы» уязвимость США будет расти - и компенсировать это будет нечем. Слишком жесткая и односторонняя государственная политика США (наподобие той, что проводила администрация Буша-младшего) подрывает американскую «мягкую силу». Ведь та критическим образом зависит от доверия, которое в информационную эпоху становится ключевым ресурсом власти. Вместо того, чтобы быть угрозой для других, Америке нужно предлагать им защиту от третьих сил - например, от их более крупных и сильных соседей (например, Вьетнаму - от Китая, а Украине - от России). Вместо того, чтобы навязывать собственные ценности - поддерживать формирование многосторонних институтов глобального управления, пока это еще возможно. Скоро «окно Овертона» может закрыться, и придется довольствоваться тем, что есть, но уже при худшем для Америки соотношении сил (что, по факту, и произошло в последние два десятилетия).