Что хотите найти?

МОСКВА, 25 сентября 2025 г. Аналитический центр ВЦИОМ представляет результаты опроса россиян о семейно-бытовом насилии.

Сфера семейных отношений для российского общества традиционно является приватной: окружающим, как правило, демонстрируются только достижения, то, чем можно гордиться, похвастаться, а трудности и проблемы редко становятся предметом открытого обсуждения. Соцсети и медиа способствуют поддержанию образа счастливой семьи, в итоге формируется социальная невидимость таких сложных проблем, как домашнее, семейно-бытовое насилие.

Каждый десятый россиянин сообщил, что в их семье бывают ситуации, когда конфликты выходят за рамки слов и доходят до применения силы. Около трети отметили также, что им известно о подобных ситуациях в своем окружении. Но большая часть — шесть из десяти — отрицают, что им что-либо известно об этом.

Женщины чаще, чем мужчины, признают, что сталкивались с подобными ситуациями в знакомых или собственных семьях. Мужчины, напротив, чаще дистанцируются и говорят, что им ничего не известно. В теме домашних конфликтов, по-видимому, сохраняется гендерная асимметрия восприятия: то, что для женщины конфликт и применение силы, мужчиной может трактоваться иначе. К тому же женщины в целом чаще делятся друг с другом такими переживаниями.

Сильный разрыв заметен и между поколениями. Молодежь (особенно поколение цифры) и россияне среднего возраста чаще фиксируют наличие проблемных ситуаций в собственных семьях (а поколение цифры и младшие миллениалы и в семьях окружения). Тогда как старшие поколения чаще других утверждают, что подобных случаев нет. Скорее всего, дело не в том, что конфликтов стало больше, а в разных культурных кодах: новые поколения, выросшие в условиях большей открытости к теме, снижении стигматизации вокруг семейных конфликтов и активном дискурсе прав человека, стали менее терпимы к авторитарным моделям семьи. И то, что старшие поколения могут считать обычными бытовыми конфликтами, для них уже выглядит как недопустимое поведение.

В последние годы представления россиян о масштабе домашнего насилия менялись: все меньше людей уверены, что такие ситуации носят массовый характер, но показатель по-прежнему высок (45% считают, что таких семей много, 2020 г. — 57%). Одновременно выросла доля затруднившихся с ответом, что говорит или о растущей неопределенности, или о нежелании формулировать оценку.

Разница между мужчинами и женщинами отчетлива: женщины значительно чаще говорят, что таких семей много, мужчины же преимущественно убеждены, что случаев применения физической силы в российских семьях мало, — здесь вновь видна разница в чувствительности восприятия темы.

Еще более сильный разрыв заметен между поколениями. Молодежь демонстрирует и более высокую оценку распространенности явления, и более высокую готовность давать ответ на вопрос. У старших поколений доминирует либо позиция «случаев немного», либо уход от ответа. Косвенно это указывает на сохранение в старших возрастах культуры молчания о семейных проблемах.
 

Российское общество становится менее терпимым к физическим проявлениям в семейных отношениях: сегодня все меньше людей считают, что ситуацию, когда один из супругов поднял руку на другого, можно простить, если это произошло лишь однажды. За последние годы доля тех, кто готов оправдать такой поступок, существенно сократилась, тогда как сторонников позиции «не прощать даже одного раза» стало больше.

Мужчины и представители старших поколений чаще склонны говорить, что «однократный случай побоев можно простить», тогда как женщины и молодежь значительно чаще настаивают, что даже единичный эпизод неприемлем. Те, кто сталкивался с подобными историями в своей семье, также чаще высказываются против прощения.

Когда речь идет о том, как поступать людям, столкнувшимся с семейно-бытовым насилием, значительная часть респондентов говорит, что такие ситуации следует решать внутри семьи, а следовательно, культура молчания сохраняется. Эта позиция особенно близка мужчинам и представителям старших поколений.

Альтернативные позиции, которые предполагают обращение за внешней помощью — в полицию, к родственникам или в социальные службы, — пока находятся на втором плане. При этом полиция здесь опережает и родственников, и социальные службы. В большей степени ориентированы на внешние решения женщины и молодежь (они возлагают надежды прежде всего на органы внутренних дел). Также за обращение в полицию чаще выступают те, кто имеет опыт домашних конфликтов с применением силы в собственной семье. Видимо, полиция здесь выступает известной, оперативной и официальной силой противодействия в сравнении с родственниками или социальными службами.

Заметен и ценностный разрыв: люди, которые считают возможным «простить» однократный случай применения силы, гораздо чаще говорят, что конфликты нужно решать в семье или обращаться к родственникам, но не выносить их наружу. Те же, кто уверен, что даже один эпизод недопустим, чаще выбирают обращение в полицию или социальные службы. Таким образом, представления о допустимости «прощения» напрямую связаны с готовностью или нежеланием выносить проблему за пределы семьи.
 

Автор: Татьяна Смак