Остались ли россияне «читающей нацией», как в былые советские времена? Или мы уже не «читающие», а «почитывающие»? О том, как обстоят дела с популярностью чтения, "Литературная газета" говорит с генеральным директором Всероссийского центра изучения общественного мнения Валерием Фёдоровым.
– Валерий Валерьевич, вопрос о том, какие книги берут в руки россияне и насколько часто они читают, – далеко не праздный, это ещё и вопрос сохранения нашей культуры. Как с этим – всё хуже?
– Если сравнивать с советскими временами – всё хуже. В СССР государственная идеология высоко ценила просвещение, делала на него ставку. По части зрелищ советская жизнь была не очень богата, зато тяга к знанию не ограничивалась, а приветствовалась и поощрялась государством. Быть интеллектуальным, много читать, ходить в театр и музеи считалось престижным. Да, идеологические запреты влияли на развитие общества. Но авторитет знаний, науки, научной картины мира оставался неизменным.
А вот закат СССР сопровождался разгулом мракобесия, эзотерическими и астрологическими «эпидемиями», массовым увлечением «духовными поисками». Построенные на обломках Союза государства не слишком озабочены просвещением граждан, у них другие приоритеты, во главе угла – прибыль, а не знание. Ценно то, что даёт большие и быстрые деньги, а не то, что дорого стоит, но не обещает немедленной и гарантированной отдачи. Это «трофейная» экономика, нацеленная на захват и передел созданного не нами. Конструктивная, созидательная деятельность не приветствуется – это сложно, долго, дорого и «слишком умно». А слишком умных не любят. Поэтому так велика все последние тридцать лет «утечка мозгов» из бывшего СССР в высокоразвитые страны Запада и Востока, где их ценят, находят им применение и адекватно вознаграждают.
– В России потенциал сохранился?
– На части бывших республик уже стоит жирный крест, там царит депопуляция и безнадёга, вузы прямо нацелены на подготовку кадров для возможно более ранней эмиграции. Из Прибалтики и Молдовы эмигрируют в ЕС, из Центральной Азии – в Россию.
Белоруссия и Россия – среди тех, кто сохраняет определённый потенциал. А нынешний конфликт с Украиной и Западом создаёт запрос на науку, знание, активность в этой сфере. Вновь актуальны идеологические споры, активизировались попытки возрождения идейно-воспитательной работы в разных общественных сегментах. Нет худа без добра: массовый отъезд немалой части либеральной и прозападной культурно-научной общественности открыл много вакансий. Власть опять нуждается в науке, в интеллекте, но и в идеологии, в воспитательной работе. Всё это создаёт широкий пласт возможностей для развития просвещения, знаний, науки, хотя и задаёт им ощутимые идеологические ограничения.
– Книг россияне покупают меньше, чем, скажем, двадцать лет назад, или больше?
– Результаты опросов дают повод для осторожного оптимизма. За последние 10–15 лет в России стало намного больше людей, которые прочитали хотя бы одну книгу за три месяца до опроса. Скажем, в 2011 году 44 процента респондентов прочитали за три месяца несколько книг, а 51 процент не читал ни одной. Сейчас пропорция другая: 57 процентов сказали, что прочли хотя бы одну книгу, а 40 процентов не читали ничего. Это не революционные, но весьма серьёзные изменения.
И если 1990-е годы были временем деинтеллектуализации, когда общество массово бросило читать, то 2010–2020-е годы – время постепенной, медленной, отрывочной, но всё-таки интеллектуализации общества. Так, в 2023 году 49 процентов россиян в возрасте 60+ прочитали хотя бы одну книгу в течение последних трёх месяцев. В предпенсионной группе 45–59 лет таких – 47 процентов. А в когорте 35–44 года – 60 процентов за последние три месяца прочли хотя бы одну книгу. Среди 24–34-летних это 64 процента, а среди людей в возрасте 18–24 лет уже 87 процентов.
Динамика продаж на книжном рынке не всегда подкрепляет такой оптимизм, но тут дело, скорее, в подорожании книг. Видны и положительные тенденции. В 2023 году 28 процентов россиян покупали книги в течение последних трёх месяцев, это – не считая учебников и пособий. Для сравнения – в 2013 году таких было около 17 процентов. И это несмотря на рост цен: если тогда люди тратили на книги в среднем до 1000 рублей, то в 2023 году – 2145 рублей.
– Домашние библиотеки – теперь архаика или, наоборот, они растут?
– Когда в 1989 году мы проводили первый замер на эту тему, 20 процентов никаких книг дома не имели, а в 2023 году книг не было всего у 11 процентов. У 47 процентов опрошенных средний размер домашней библиотеки – до ста книг. В 1989 году таких было всего 35 процентов.
– Насколько изменило картину появление электронных носителей информации?
– Сегодня в книгочтении восторжествовала омниканальность: можно читать и «с бумаги», и «в цифре», и в аудио. По данным 2023 года, 58 процентов читают «в бумаге», 35 – с телефона, 20 – с компьютера, 15 процентов – с планшета или электронной книжки. «Пуритан», читающих только в бумаге, стало меньше. Большую роль сыграл смартфон, на этот универсальный коммуникатор вполне можно завести книги. Видимо, будущее чтения – в смартфоне с увеличенным экраном.
– Зачем вообще люди читают?
– Есть три самых массовых стимула чтения: работа или учёба (25 процентов); удовольствия и развлечения (54 процента) и столько же – саморазвитие. Такая тяга к получению знаний из книг характерна прежде всего для молодёжи. А ведь ещё сравнительно недавно считалось, что «мозги на книжке отдыхают» и читают разве только анахореты, желающие уйти от мира. Но книга триумфально вернулась в актуальный список инструментов саморазвития.
В 2022 году на первом месте была художественная литература, за три месяца до опроса её читал 61 процент респондентов. В группе пенсионеров её читали 73 процента, в группе женщин – 69 процентов. Книги по специальности читают 33 процента опрошенных. Здесь в лидерах мужчины (39 процентов) и молодые люди в возрасте от 18 до 24 лет (47 процентов). Дальше идёт нон-фикшен и научно-популярная литература (42 процента россиян), здесь равные значения в самой молодой и самой старшей группах. Менее популярны книги по философии, кулинарии, религии, искусству, астрологии, эзотерике, эротике и пособия разнообразных «коучей».
– А где история?
– Она везде – и в художественной, и в научно-популярной литературе. Повальное увлечение историей – признак и составная часть консервативного поворота, когда повышается интерес к истории, к её переосмыслению, люди хотят больше узнать о прошлом страны и мира. Авторы чувствуют спрос на такую литературу, и многие популярные писатели, ранее в особом интересе к истории не замеченные, идут в этот жанр.
– Несмотря на рост популярности чтения, библиотеки полупусты. Они обречены на вымирание?
– Главная проблема библиотеки в том, что её сейчас посещают в основном студенты и школьники, после школы и вуза дорогу туда забывают. В библиотеки обычно ходят и те, у кого есть привычка к чтению и время для такого досуга, но нет денег на новые книги. Как правило, это малообеспеченные слои населения, проживающие за пределами крупных городов. Там библиотека ещё сохраняет функцию «читальни». Но по сравнению с советскими временами роль библиотек драматично упала из-за принципиально большей доступности информации, гигантских технических возможностей для её поиска, изменившегося темпа и стиля жизни.
– Валерий Валерьевич, замечаете ли вы снижение интеллектуального уровня общества? Ещё в 2004 году о тенденции к общей деградации человечества говорил философ и социолог Александр Зиновьев. Он был прав?
– Да, последние полвека очевидна тенденция к «массовизации» культуры, искусства, литературы. В культурный поток ворвались мировые массы – люди, прежде остававшиеся в стороне от этого процесса. Произошла взаимная притирка: понизилась общая культурная планка, но зато расширился культурный рынок. Это современная мировая модель функционирования культуры. В СССР культуру финансировало государство, а сегодня это самостоятельный рынок, ориентированный не на качество, а на «продаваемость». Из высокого искусства остаётся то, что научилось продаваться, либо то, что по соображениям престижа финансирует государство. На рынке же доминируют «низкие жанры».
Культура превратилась в рыночный товар. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что ушла диктатура идеологии, исчезла цензура, право голоса получили читатели, слушатели и зрители. Плохо – потому что маркетизация негативно сказалась на качестве культурного продукта. Здесь мы идём в одной колонне с остальным миром, начиная с США, ЕС, далее везде. В этом смысле глобализация никуда не делась.