Рейтинг Государственной думы VII созыва понизился к концу полномочий, а наделение нижней палаты дополнительными функциями не отразилось на ее имидже, сообщил в интервью «Известиям» генеральный директор ВЦИОМа Валерий Федоров. Также социолог рассказал о проблемах несистемной оппозиции, отношении к вакцинации, голосовании за памятник на Лубянке и самых популярных зарубежных политиках у россиян.
«Время всеобщего эклектизма»
— Валерий Валерьевич, важнейшее политическое событие года — выборы в парламент. С какими настроениями страна к ним подходит и есть ли у россиян удовлетворение от работы уже уходящего состава Думы? Повысилось ли к ней доверие?
— Место Думы в нашем политическом каркасе не главное, граждане ее воспринимают не как субстанциальный орган, а как функциональный. Расширение ее конституционных прерогатив пока не отразилось на имидже палаты. Практически никто не считает ее политически самостоятельной. Зато традиционно много раздражения и недовольства в адрес самих депутатов. Даже если они принимают правильные законы, особо позитивно на имидже Думы это не сказывается. Зато если уж они принимают законы, которые встречают широкое недовольство, результатом является дальнейшее снижение рейтинга. Так что если нынешняя Дума начинала свою работу на очень позитивном фоне, то к концу полномочий ее рейтинг несколько понизился.
— На каком фоне будут проходить выборы 2021 года?
— Главный вопрос: будут ли это выборы посткризисные или еще кризисные? Пока прогнозировать трудно: никто не знает, когда эпидемия будет побеждена, когда начнется восстановление экономики — до выборов или уже после? Кризис пока продолжается, и это кризис тройной: эпидемиологический, экономический (минус 3% ВВП в 2020-м, снижение реальных располагаемых доходов населения на 3,5% за год) и вдобавок социально-психологический («инфодемия»).
В этой связи встают вопросы: когда же наконец раскрутится мотор экономического подъема, когда наши доходы перестанут сокращаться, когда будет восстановлена справедливость в доступе к основным социальным благам. Фон достаточно острый и проблемный. На этом фоне будут играть как партии, которые сегодня представлены в Думе, так и новички. Они будут стараться всеми силами выгрызть себе если не фракцию, то хотя бы госфинансирование — для этого 3% нужно получить.
Из новичков следует упомянуть прежде всего партию «Новые люди», которая избрала для себя либерально-предпринимательский сектор. «Яблоко» вновь делает заявку на представительство в Думе всех либерально-западнических «несистемщиков». Партия «За правду» ушла в левый центр, к справедливороссам, и их шансы сохранить представительство в Госдуме существенно выросли. «Зеленая партия» тоже попытается сыграть на растущей обеспокоенности людей экологическими проблемами. Партии левого толка — «Коммунисты России» и Партия пенсионеров за социальную справедливость — попытаются откусить от КПРФ куски ее традиционного электората. Пейзаж достаточно пестрый, и борьба будет интересной.
— Мы говорим о партиях, которые на слуху. Тем не менее мы всё чаще слышим об электоральной усталости населения. Есть ли сейчас запрос на новые силы? Партии с какой идеологией сейчас больше всего нужны россиянам?
— Важнейший запрос сегодня — запрос на стабильность. После кризиса, который очень сильно изменил жизнь людей, выбил очень многих из седла, из колеи, явно встал запрос на стабилизацию. Обычно на этом запросе выигрывает правящая партия «Единая Россия». Этот запрос можно назвать «правым».
И второй главный запрос — на «социализацию» политики. Ковидный кризис ярко высветил все слабости социальной сферы, здравоохранения, системы социального обеспечения, образования. Больше доступности, больше справедливости, больше господдержки — вот чего ждут сегодня люди. Кому из партий удастся этот запрос — преимущественно левый — оседлать, и является предметом борьбы.
Председатель партии «За Правду» Захар Прилепин, председатель партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов и лидер политической партии «Патриоты России» Геннадий Семигин на съезде новой объединённой политической партии «Справедливая Россия - За правду» в Москве
Председатель партии «За правду» Захар Прилепин, председатель партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов и лидер политической партии «Патриоты России» Геннадий Семигин на съезде новой объединенной политической партии «Справедливая Россия — За правду» в Москве
— Вы сказали о запросе на левую идеологию. Можно ли назвать создание проекта обновленной «Справедливой России» удовлетворением такого запроса, ждут ли россияне каких-то изменений от этого?
— Это пока скорее заявка. На левом фланге сейчас большая толкотня. Лидирующей силой здесь остается КПРФ, но она занимает смешанную, эклектичную позицию с элементами и патриотической идеологии, и социалистической, и ностальгически-реваншистской. Этакий сложносочиненный коктейль, вкус которого раньше устраивал большинство левых избирателей. Но сегодня к нему у многих левых большие вопросы.
Поэтому за левый фланг с КПРФ будут конкурировать «Справедливая Россия», «Коммунисты России» и Партия пенсионеров за социальную справедливость. Сейчас наиболее солидно выглядят «эсеры», они получили сильный импульс в результате объединения с «Патриотами России» и «За правду». Но пока неизвестно, хватит ли этого импульса до сентября? Всё-таки повестка в кризисный год меняется достаточно быстро.
Многие недовольные избиратели, не имеющие сильных левых убеждений, вполне возможно, сориентируются на «партии порядка» — я под ними понимаю не только «Единую Россию», но и ЛДПР. Сейчас ведь время всеобщего эклектизма и смешения, главное — правильно «взболтать, но не смешивать»! Поэтому левые социальные требования обязательно будут и в программе «Единой России», и у ЛДПР.
«Белорусского сценария» не получилось»
— Не так давно на улицах крупнейших городов России мы увидели большое количество граждан, участвующих в несанкционированных митингах. Получается, у нас в стране нет легальных политических сил, которые удовлетворяли бы запросам достаточно большой прослойки населения?
— Не соглашусь. Мы только два митинга видели, причем второй был менее массовым, чем первый, и после этого всё закончилось. Почему же? Да просто их организаторы, трезво взвесив свои возможности, отказались от планов выходить еженедельно: людей не могут собрать. «Белорусского сценария» не получилось. Вместо наращивания, повышения градуса протеста пошло его быстрое снижение.
Те, кто не представлен в легальной политической системе, но хотел бы о себе заявить, есть, но не стоит преувеличивать массовидность этого запроса. Он стимулируется через соцсети пропагандистскими кампаниями на вечнозеленую тему коррупции, а в последнее время еще и культом «вождя-сидельца». Но эти кампании не имеют ни социального, ни экономического, ни геополитического содержания. Такая линия имеет весьма ограниченные шансы на успех, потому что главная проблематика сегодня — социальная. А ничего левого в программе «несистемщиков» нет. Да и самой программы нет, кстати.
И тем более не способна снискать симпатии широких слоев политика «Европа нам поможет, Запад нас спасет». Чем поможет — санкциями, что ли?! Эта зловредная иллюзия российским общественным мнением изжита давно и прочно. На электоральном поле шансов у этих сил, даже если бы они имели какую-то легальную политическую партию, немного.
— Навальный достаточно давно воспринимается — как минимум некоторыми кругами крупнейших городов России — как лидер несистемной оппозиции. Изменилось ли к нему отношение во время судебного процесса, особенно после истории с ветераном?
— Всё, что происходило, происходило в логике скандала, когда сегодня об этом говорят все — а завтра об этом все забывают. Но до выборов еще более полугода, и искусственно держать в центре повестки январские события будет непросто. Особенно если не удастся без лидера восстановить оргструктуру штабов ФБК — это ведь сугубо вождистская, сектантская организация. Там всё от вождя зависит, а у вождя теперь другие проблемы. А как его наследники справляются, мы видим — справляются слабо, плохо.
— Может кто-то занять место Навального?
— В ФБК всё организовано так, чтобы никто не смог и близко подойти к статусу лидера: это табу! Поэтому коалиционный потенциал движения в его нынешнем виде невелик. Конечно, претензии заменить сидельца в роли лидера будут разные фигуры предъявлять. Будет борьба за симпатии тех, кого удалось вывести на митинги в январе. Завершится ли эта борьба чьей-то победой или это будет привычное зрелище расколотого и переругавшегося внутри себя внесистемного движения? Поживем — увидим.
«Это явно не та проблема»
— Пандемия постепенно уходит из информационной повестки. Есть ли у людей ощущение, что борьба с ней завершена, или тревожные ожидания сохраняются?
— Тренд есть. Сейчас происходит что-то похожее на майскую ситуацию прошлого года. Завершалась тогда первая волна, и люди настойчиво требовали: «Всё, выпустите нас на свободу — и давайте уже заниматься восстановлением экономики». Сегодня значимость коронавирусной повестки начинает постепенно снижаться — уж не знаю, надолго ли. В центр общественного запроса выходят вопросы социального и экономического плана. Тем более что новый раздражающий фактор появился: рост цен, прежде всего на продовольственные товары. Инфляция — всегда очень чувствительная проблема для нашей небогатой страны. Она бьет прежде всего по малообеспеченным слоям населения, поэтому сегодня на доходах, ценах, экономике люди больше концентрируются, чем на проблемах эпидемиологических. Но и они окончательно еще с повестки не сняты.
— Сегодня мы видим очень активную борьбу не только фармацевтических гигантов, но и стран между собой за продвижение своих вакцин как национального бренда. Доверяют ли наши граждане отечественным препаратам? Есть ли какой-то запрос на вакцины иностранных государств?
— Изобретение «Спутника V» очень высоко оценивается россиянами. Мы недавно проводили опрос по поводу российской науки, просили назвать главные достижения — и на первое место безальтернативно вышло именно создание вакцины. А ведь мы единственная страна в мире, у которой не одна, не две, а три работающие вакцины… И тем не менее значительная часть населения пока прививаться не спешит, чего-то побаивается, выжидает. Среди той же группы, которая планирует привиться, запрос на иностранные вакцины очень незначительный. Доверяют прежде всего нашим.
— Можно сказать, что постепенно доверие к отечественным препаратам, к вакцинированию растет?
— В мире сегодня дефицит вакцин, и никто нам не предлагает ни Pfizer, ни Moderna. Да и «информационная вакцинная война» продолжается, постоянно люди слышат о низкой эффективности иностранных препаратов. Это, разумеется, не прибавляет доверия к ним.
— Резонансный случай, который обсуждался все последние дни, — памятник на Лубянке, эти споры затронули не только Москву, они были в информационной повестке других городов. Выбор между Александром Невским и Феликсом Дзержинским обострил идеологический, исторический, ментальный раскол общества. Почему эта дискуссия вызвала такой резонанс?
— Давайте не преувеличивать. Число проголосовавших — около 300 тыс., хотя у нас в одной Москве живет 12,5 млн. Основную часть россиян беспокоят совершенно другие проблемы, прежде всего социально-экономические.
Почему же была оживленная полемика? История для нас — это национальный спорт. Мы все ею очень интересуемся, ищем в ней основания для национальной идентичности. Эти фигуры формируют ее определенные аспекты, элементы. Вроде бы споры идут о прошлом, но на самом деле они из дня сегодняшнего. Если бы был воздвигнут памятник одной из этих фигур, это символизировало бы ценности, которые с этим человеком связываются сегодня.
— Как в итоге можно оценить окончательное решение — оставить всё как есть и не устанавливать никакой памятник?
— Какой памятник возвести на Лубянке — это явно не та проблема, решение которой нас сейчас продвинет и укрепит, консолидирует. Всё-таки надо больше думать о решении проблем сегодняшнего дня, а они всем известны и очевидны. Ну что, мы победим инфляцию, если поставим Дзержинского? Усилим импортозамещение и обеспечим нашу экономическую независимость, если поставим Невского? Это важные фигуры-символы, но решение наших сегодняшних проблем лежит не в символической плоскости, а в плоскости политических и управленческих решений. И чтобы эти решения, зачастую трудные, принимать, общество должно быть консолидировано, а не расколото. Так зачем же сталкивать лбами сторонников двух патриотически настроенных течений, условно говоря, советско-социалистического и русско-православного? Они ведь все любят нашу страну и готовы за нее бороться.
— Много ли было людей, которые изначально выступали за то, чтобы всё оставить как есть?
— Дискуссия очень скоротечно прошла, поэтому и серьезных социологических исследований просто не успел никто провести. Но могу сказать, что и Дзержинский, и Александр Невский скорее позитивно воспринимаются современным общественным мнением. Первого сегодня рассматривают как аскетичного, верного своему долгу, самоотверженного рыцаря революции. Второго — как выдающегося патриота, великого полководца, православного святого.
Блиц
— Какие страны у россиян сегодня воспринимаются как наиболее дружественные?
— Китай, Белоруссия, Казахстан.
— А недружественные?
— США, Великобритания, Украина.
— Какие иностранные лидеры имеют наиболее позитивный образ и негативный?
— Си Цзиньпин, Назарбаев, Лукашенко — иностранные лидеры, которым россияне скорее симпатизируют. Джо Байдена еще «не распробовали», не очень понимают, кто это такой, относятся к нему пока скептически, как и ко всем другим американским лидерам. К Ангеле Меркель симпатий стало существенно меньше, чем прежде, к Эммануэлю Макрону тоже. Про Бориса Джонсона и говорить нечего. Список не очень длинный, потому что россияне сегодня больше интересуются тем, что в нашей стране происходит, а не в мире. Нам важно и интересно прежде всего то, что здесь, у нас дома.