Передовые технологии окружают нас повсюду, и мы быстро начинаем воспринимать их как данность. Еще 20 лет назад нам бы показалось настоящим чудом, что голосовой командой можно включить свет в комнате и подогреть ужин в мультиварке. Впрочем, на смену рутинизации прогресса приходит ожидание нового чуда, и отечественная наука сегодня стоит перед большим вызовом — вызовом, который с готовностью принимает молодое поколение российских деятелей науки, в том числе и ученых-женщин. О восприятии технологий будущего молодыми людьми, образе девушки-ученого и значении мечты в науке — в интервью научного сотрудника группы «Квантовых информационных технологий» Российского квантового центра и лаборатории Университета МИСИС – Алёны Мастюковой.
Об обыденности прогресса
— Сегодня мы не представляем свою жизнь без достижений прогресса, настолько прочно технологии вошли в нашу жизнь. Думаю, многие осознали это совсем недавно, когда из-за определенных ограничений стала отказывать спутниковая связь, перестали работать навигаторы. В этой связи возникает вопрос: насколько мы осознаем свое тесное соседство с технологиями, задумываемся и в целом осознаем их включенность в нашу жизнь? 76% опрошенных, по данным ВЦИОМ, заявляют, что знают о них. Что думают об этом ученые?
— Мне кажется, технологии будущего всем уже хорошо знакомы. В то же время рискну предположить, что мы не всегда осознаем их истинное значение. Например, у нас дома стоит телевизор самого нового поколения — вполне возможно, что он уже даже не плазменный, а сделан на квантовых точках. За открытие и синтез которых, кстати, была вручена нобелевская премия по химии 2023 года. Мы думаем: ну работает телевизор, хорошо выполняет свою функцию — и ладно. На самом деле функция хорошо выполняется за счет сложнейшей научной технологии. Но мы редко задумываемся об этом именно в таком контексте. Так было и раньше — с продуктом первой квантовой революции, лазером, мы сталкиваемся каждый день, но воспринимаем его как данность. Точно так же когда-то появилась квантовая технология, которая сегодня позволяет нам считывать штрих-коды товаров. Мы воспринимаем это как абсолютную данность, не задумываемся о ней, хотя это достижение ни много ни мало первой квантовой революции. Но никто об этом не задумывается, когда сканирует штрих-код продуктов в супермаркете.
Другой простой пример из нашей рутины — беспроводные наушники. Они передают сигнал без провода — это же взрыв мозга! Но нет, люди пользуются этой технологий совершенно спокойно, как будто она была в нашей жизни всегда.
Колонки, умные голосовые помощники, которые работают за счет искусственного интеллекта — даже эти инновации многими из нас воспринимаются как часть повседневности. В то же время всем было интересно попробовать генерировать картинки в нейросетях, получить новое знание о том, как это может работать. Искусственный интеллект — технология будущего, призванная помочь человеку. И вероятно, что именно так эта технология и будет восприниматься людьми — как вспомогательный инструмент.
Кроме того, следует понимать, что у технологии тоже есть свой жизненный цикл, и управляет им — человек. Сегодня технологии стали еще более мощными: все новые компьютеры, все новые телефоны, которые всех так будоражат, эти устройства стали очень мощными. Чипы, которые в них стоят, это тоже технология будущего — и она живая. Когда я вижу ошибки в работе техники или приложений, даже немного радуюсь: для меня это признак того, что технология еще развивается, она не стоит на месте. Потом ошибка исчезает: человек ее исправил, быстро перенаправил технологию в нужное русло, ведь она уже стала массовым продуктом.
О доверии квантовому компьютеру
— Можно ли доверять технологиям будущего? Существует много споров на этот счет, и есть мнение, что это палка о двух концах. По мнению критиков, бурное развитие технологий может сделать профессиональные навыки человека невостребованными, привести его к деградации, а также излишне зарегулировать многие жизненные процессы.
— Среди ученых, конечно, есть этические споры на этот счет. Есть разные взгляды на развитие искусственного интеллекта. Но я, как представитель научного мира, наоборот, доверяю технологиям будущего: полагаю, что на фоне их внедрения с человечеством не произойдет ничего плохого. Искусственный интеллект обучается человеком, получает все свои знания тоже по воле человека. В таком случае встает вопрос о доверии к людям, которые управляют такой технологией, верно? Вопрос этот очень широкий, дискуссионный и не имеющий единственно верного ответа.
В новом ракурсе вопрос встанет, когда появится самостоятельный искусственный интеллект — некий робот, который будет сам где-то брать данные, оценивать ситуацию, иметь собственный фон чувств и ощущений. На эту тему есть много фильмов и книг. Что он увидит через свое восприятие, что вообще захочет сделать с человеком? Тогда можно будет ставить вопрос о доверии. Но пока таких автономных систем нет, это все еще некий футуристический образ.
— Что для вас является важнейшей научной разработкой последних 10 лет?
— Для меня это квантовый компьютер, который разработали в России наши коллеги. Меня как физика-теоретика эта разработка восхищает. Собственно, на прошедшем летом форуме будущих технологий алгоритм на нашем отечественном квантовом компьютере попробовал запустить и президент России. Было очень интересно!
Кроме того, с большим уважением отношусь к таким разработкам, как голосовые помощники в любом в телефоне, в колонках. Потому что засунуть эту программу голосового помощника на самом деле можно в любое устройство, хоть в лампочку, хоть в чайник. Вот это удивительно!
Об образе женщины-ученого
— В этом году ВЦИОМ проводил опрос о восприятии ученых россиянами, и если верить его данным — наши сограждане видят деятеля науки достаточно архаично. В то же время ваш образ это представление опровергает. Как люди становятся учеными и как в науку приходят девушки?
— Для меня образ ученого в первую очередь — это мои коллеги и я, то есть это некий такой собирательный образ друга, научного товарища. А вот в детстве я читала много книг Ричарда Фейнмана и смотрела о нем документальные фильмы и его лекции, где тогда я не понимала ничего. Образ ученого тогда я, скорее, видела в нем. Также мне очень нравился Стивен Хокинг. Его книгами я тоже зачитывалась. Уже в университете я узнала Якова Борисовича Зельдовича по его работам и смотрела документальные фильмы о нём. Это настоящий мастодонт науки! Для меня тогда именно он стал образом настоящей советской теоретической физики.
Я поняла, что хочу заниматься наукой в классе 7–8-м школы, когда только начиналась физика. Я старалась углубленно изучать то, что было мне интересно: когда я училась в школе, уже был интернет у всех, телефоны, YouTube, кроме того, начали появляться онлайн-школы. Сейчас их стало еще больше. Но когда я училась, их было несколько штук, и я с удовольствием подключалась к урокам и узнавала новое из школьной программы в подаче вузовских преподавателей. Мне все было интересно. Так постепенно выработался интерес и к науке в целом.
Сейчас же образ ученого модернизируется в массовом восприятии. Все больше научно-популярных проектов и программ зовут к себе совершенно молодых, интересных и энергичных ученых, показывая тем самым, какой ученый может быть в жизни, чем он занимается и какие интересы у него есть. Также я являюсь частью большого крутого проекта в нашей стране – это Национальная Премия в области будущих технологий «Вызов», которая стартовала в этом году. Одной из целей этой премии является сделать научные открытия и ученых символами успеха в современной России, а также создать условия для практического внедрения будущих технологий. Такие масштабные проекты тоже очень помогают сделать образ ученого в головах людей более понятным и узнаваемым.
— Было когда-нибудь желание уйти с этой дороги, выгорание из-за сложности задач?
— Уйти пока желания не было ни у меня, ни у коллег, которых я знаю. Я не знаю людей, которые бы прямо сказали: все, это сложно для меня, мне это все не нравится, я ухожу. Это сложно, безусловно, но другие профессии тоже нелегкие. В этом контексте я все время думаю — а что такое тогда легкая профессия? Как ее можно описать, найти? Понятно, наука — сложная. Но сложно этим заниматься, когда ты этим не горишь и не интересуешься. Если ты внутренне этим подпитываешься, сложности как-то стираются. Это просто интересно.
— Как показывают данные ВЦИОМ, у нас нет сформированного образа женщины-ученого в глазах россиян, нет такой ролевой модели. Какое место женщины занимают в науке и когда они начнут восприниматься как самостоятельные величины?
— Мне кажется, женщины в науке всегда были самостоятельными единицами. Просто образ ученого стереотипный. Женщины всегда занимались наукой, но никогда не были репутационной ее составляющей. Сама коммуникация вокруг науки не предполагает, что будет делаться акцент на участии в ней женщин. Наш главный посыл — что во многих направлениях мы первые. Мы знаем Циолковского, Королева, но сколько женщин-ученых трудилось там в команде — никто не задавался этим вопросом. Я думаю, там в штате было достаточно и женщин-инженеров, и мужчин, которые вместе работали. Кстати, во всех научных коллективах, где работала я, как минимум треть сотрудников были женщины. Женщины науки — самые обычные женщины: они современно выглядят, у них есть семьи, свои увлечения — они живут самой обычной жизнью, просто им интересно работать в науке.
Сегодня много девушек идет, например, в биомедицинские технологии. В МФТИ на биотехе очень много девушек. Все они занимаются наукой: очень важными технологиями, которые позволят спасать людей, проводить высокотехнологичные операции, повышать качество жизни людей, имеющих ограничения по здоровью. Это протезы, это вживляемые чипы, это технологии для нейрохирургии. Радует, что сейчас участие женщины в науке освещается все больше!