По данным исследований ВЦИОМ и Pew Research Center, прогноз эффективности искусственного интеллекта в медицине в российском и американском обществе находится примерно на одном уровне. Однако жители США почти в два раза чаще выражают скептическое мнение на этот счет — 33% убеждены, что такие новации приведут к ухудшению здоровья пациентов. Среди наших сограждан это мнение разделяют лишь 17%. О том, с чем связаны оптимизм россиян и скепсис американцев, — в комментарии руководителя Экспертного совета ЭИСИ Глеба Кузнецова.
ВЦИОМ провел любопытный опрос об отношении россиян к ИИ в медицине, повторяющий аналогичный опрос в США от Исследовательского центра Пью. Результаты: россияне относятся к ИИ с большим оптимизмом, а среди американцев силен скепсис. 40% американцев и 44% россиян считают, что использование ИИ снизит число врачебных ошибок. Но 33% жителей США уверены, что внедрение ИИ в медицину приведет к ухудшению диагностики и менее эффективному лечению, а среди россиян таких только 17%. 27% американцев против 16% россиян ожидают увеличения числа врачебных ошибок. То же касается и влияния на взаимоотношения между врачом и пациентом: улучшений ожидают 27% россиян, но только 13% американцев, а ухудшения — 57% жителей США и 18% наших соотечественников.
Более оптимистичное отношение к ИИ у россиян коррелирует с высшим образованием, материальным положением и доступом к интернету. ВЦИОМ объясняет такое различие отсутствием «антирейтинга» ИИ в России и позитивной ассоциацией с новыми технологиями и прогрессом как таковыми. То есть доверие проистекает из незнания — что достаточно частое явление.
ИИ воспринимается как «черный ящик», исполняющий любые желания. «У ей внутре неонка и думатель» — задаешь вопрос, получаешь ответ, обязательно правильный, ведь не может продвинутая машина быть глупее Маньки из параллельного класса, подавшейся в медицинский. «Доверие к ИИ» в образованных классах при крайне низком уровне информированности о том, что это вообще такое, — полный аналог веры в «заряженную Чумаком воду» или вообще возможности «экстрасенсорики» у предыдущих поколений, которая, кстати, была распространена отнюдь не на социальном дне.
Понимания, что за каждым новым методом стоят правообладатель, инвесторы и бизнес-модель, нет в помине. Сегодня медицинский ИИ — экспериментальная история. Большая часть алгоритмов либо не доходит до рынка, либо имеет сложности с внедрением. Точность диагностики может быть значительно ниже, чем у людей, а больница может покупать технологию, потому что разработчик пообещал, что она снизит расходы на персонал.
Яркая история алгоритма Epic Sepsis Model в США. Она якобы учитывала ~80 параметров, от результатов анализов до хронических заболеваний и была обучена на огромной выборке в 405 тыс. пациентов с одной задачей — ранняя диагностика такой тяжелой и жизнеугрожающей болезни, как сепсис. Когда Мичиганский университет провел независимое исследование 38,5 тыс. больных, “обследованных” моделью, оказалось, что ее сигналы не только были ложноположительными в 50%, ИИ также пропустил сепсис у 67% пациентов, которые им действительно страдали. В США такие истории становятся поводом для статей — научных и в массовой прессе, общественного обсуждения и дискуссии как в медсообществе, так и вокруг него. Отсюда и скептицизм.
За каждым продаваемым алгоритмом стоят «крупные инвесторы». В России это, как правило, либо «сеятели» типа Сбера, либо люди, имеющие возможность повлиять на покупку алгоритма для нужд больниц. (А чаще и те и другие.) Может ли даже главный врач больницы где-нибудь сказать, что обласканный на всяких форумах и презентациях, купленный за бюджетные миллиарды алгоритм «не всегда прав»? Безусловно, нет. То же касается и тиражной прессы. Общественной дискуссии об ИИ просто не существует. А между тем ИИ — это одна из главных проблем мировой повестки дня; в этой дискуссии участвуют политики, ученые, технопредприниматели, проводятся серьезнейшие обсуждения на ключевых мировых площадках.
Все было бы и неплохо, но способна ли среда без намека на конкурентность породить настоящие достижения, а не красивую презентацию? Успешность проекта связана прежде всего со статусом его инвестора и продвигателя, а вовсе не с настоящими результатами его испытаний или внедрения (их просто негде обсудить, да и дураков нет обсуждать в ситуации со статусным интересантом). Это порождает безудержный технооптимизм в опросах, но вряд ли дает возможность для появления настоящих прорывов в этой области. ИИ пора обсуждать не только в жанре «вау-восхищения», хотя это и «снизит социологически фиксируемое доверие» к теме.