Книга двух редакторов крупнейшего немецкого журнала «Шпигель», впервые вышедшая еще в 1997 году, посвящена экономическим, социальным и политическим последствиям глобализации — процесса, резко ускорившегося в результате краха СССР и исчезновения конкуренции двух систем. За прошедшие с тех пор почти четверть века глобализация перешла в деглобализацию, оставив нам в наследство тяжелейшие климатические, геополитические, геоэкономические и социальные проблемы. Тем больше уважения вызывают авторы — два журналиста социал-демократических взглядов, решившиеся пойти против ветра и рассказать о горьких плодах глобализации в момент, когда человечество взахлеб восхищалось её светлыми перспективами. Им не пришлось дожидаться Великой рецессии 2008-2009 гг. или даже Азиатского кризиса 1997 года, чтобы вскрыть чрезвычайно опасную для человечества и самоубийственную для самого капитализма природу глобализации — оказалось достаточно (малоизвестного сейчас) Мексиканского кризиса 1994 года. Есть особенное удовольствие в том, чтобы читать старые прогнозы, когда все предугаданное уже сбылось (или нет), — это как минимум позволяет чувствовать себя информированнее их авторов. Читая прогнозы Мартина и Шуманна и сравнивая их с реалиями 2021 года, понимаешь, что их анализ действительно глубок и концептуален, а наблюдательское мастерство выше всяких похвал. Поэтому журналистский стиль изложения нисколько не упрощает проблемы, анализируемые авторами, а только делает размышления над ними доступнее даже неподготовленным читателям.
«Турбокапитализм», сформировавшийся в 1990-е годы, напоминает авторам «мир 20:80»: для его эффективного функционирования достаточно примерно 20% наиболее квалифицированных работников, ученых и специалистов планеты (в основном живущих в индустриально развитых странах). Но что же делать оставшимся 80%? Работать за гроши или надеяться на благотворительность? Такой мир нельзя назвать справедливым, это мир деградирующий, нисколько не отвечающий идеалам и потребностям человечества. Такой мир, однако, устраивает его истинных создателей и властителей — горстку финансовых спекулянтов, давно потерявших связь с настоящими товарными рынками и делающих деньги из денег, не заботясь о реальном процветании экономики и благосостоянии людей. Возможности этой горстки многократно увеличились, когда все финансовые рынки мира оказались интегрированы в единую сеть и капитал получил возможность бесконтрольно перемещаться из страны в страну в поисках более льготных режимов и наибольших прибылей. Теперь он «железным обручем стянул все страны вокруг крупнейших финансовых магнатов стран золотого миллиарда». Он легко ставит на грань финансового краха любую страну, решившую пойти наперекор — или просто неспособную выполнить бездумно данные им обещания. Этот обруч — одновременно и «раковая опухоль на живой ткани мировой экономики», чьи метастазы непрерывно разрастаются.
Парадокс в том, что этот «блестящий новый мир» повергает в нокаут не только слабые «развивающиеся» страны. Не меньшим испытаниям подвергаются и страны индустриально развитые: они вынуждены пересматривать свою социальную модель, сформированную в годы холодной войны. Глобализация грозит смертным приговором их среднему классу: он оказывается обречен «подметать улицы практически задаром или довольствоваться грошовыми заработками в качестве помощников в домашнем хозяйстве». Это не прогресс, а социальный регресс, возврат в прошлое, к нерегулируемому капитализму XIX века со всеми хорошо известными его социальными язвами. Объясняя все происходящее якобы объективными причинами («вызовы международной конкуренции»), правительства и крупный бизнес непрерывно требуют от граждан новых жертв, утверждают, что они «работают слишком мало, зарабатывают слишком много, слишком часто болеют и имеют слишком много отпусков». Они объявляют «социальную рыночную экономику» слишком дорогостоящей, а потому устарелой. Защитить эту модель больше некому — «интернационализм, когда-то изобретенный вождями рабочего класса… как орудие против капиталистических поджигателей войны, давным-давно перешел на сторону врага». Финансирование программ социального обеспечения повсеместно сокращается, реальная заработная плата урезается, и — «везде протест заканчивается покорностью»! Новый «Интернационал капитала» шантажирует целые страны тем, что уводит капитал туда, где дешевле и прибыльнее — и в результате вносит все меньший вклад и финансирование госрасходов. В попытке удержать/привлечь капитал правительства делают ему экстраординарно щедрые предложения — а по итогу их возможности финансирования социальных расходов только еще более сокращаются!
Глобализация, настаивают Шуманн и Мартин, «ни в коем случае не является естественным процессом», это целенаправленная политика. «Именно правительства и парламенты своими договорами и законодательными актами планомерно устраняли барьер за барьером на пути движения товаров и капиталов через границы» — и вот наступило похмелье, «контрреформация исторического масштаба». Война за освобождение капитала, начатая неолиберальными правительствами США и Британии при поддержке МВФ и Всемирного банка в 1980-х годах, стала «построением диктатуры всемирного рынка. Внезапно массовое участие рабочих в валовом национальном продукте стало выглядеть не более чем уступкой», которую теперь пришло время взять обратно. Тем самым «турбокапитализм» пилит сук, на котором сидит: «подрывает демократическую стабильность и способность государства функционировать. Изменения и перераспределение власти и богатства столь интенсивны, что разъедают старые общественные институты быстрее, чем может быть установлен новый порядок». Бесконтрольная экспансия капитализма уничтожает не только социальный, но и природный порядок (привет, климатический кризис!). Никаких признаков осознания самоубийственности глобализации со стороны её бенефициаров авторы не усматривают: «государство-нация всегда оказывается бессильным, а попытки скоординировать международные усилия столь же регулярно проваливаются». Как результат, «политика в целом становится спектаклем бессилия, а демократическое государство утрачивает свою легитимность. Глобализация оказывается западней для самой демократии».
Столь жесткие выводы, повторю, принадлежат не радикальным коммунистам, а умереннейшим немецким социал-демократам. Они констатируют изменение политических предпочтений избирателей западных стран (за 20 лет до Трампа и Брекзита), поворачивающихся в сторону национал-популистов и ксенофобов. Причина в том, что в демократии «проигравшие имеют право голоса, и они им воспользуются… За социальным потрясением последует политическое». Отторгнутые турбокапитализмом отвечают ему отторжением: «миллионы граждан, принадлежащих к утратившему уверенность в завтрашнем дне среднему классу, ищут спасение в ксенофобии, сепаратизме и разрыве с мировым рынком». Бунтуют не нищие, а те, кто боятся потерять свое положение в средних общественных слоях. И если глобальный социальный конфликт не удастся урегулировать, его разрешением, как в середине XX века, может стать новая война. Она весьма вероятна, ибо «существующие политические ответы на экономическое переплетение планеты отвергают возможность обуздания этих процессов». А если этого не будет сделано, «драматическое слияние человечество воедино через технологию и торговлю вскоре обратится в свою противоположность и приведет к глобальному расколу». Пугающий призрак возвращения европейских предвоенных 1930-х годов становится все более реальным. Грядет новая эпоха протекционизма, которым одни страны будут защищаться от других — ведь складывающаяся «глобальная экономическая машина абсолютно неэффективна в распределении производимого таким образом богатства; число проигравших намного превосходит число выигравших».