Что хотите найти?

Автор книги — известнейший петербургский социолог, ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге и руководитель Института проблем правоприменения. Одним из первых в отечественной социологии он ещё в 1990-х годах начал исследовать преступное сообщество, его конфликты и взаимосвязи с государством и экономикой. Анализируемая работа — ключевая для понимания генезиса организованной преступности в постсоветской России.
Разберёмся для начала с терминами. «Силовое предпринимательство» по Волкову — это совокупность организационных решений и приемов действия, необходимых для конвертации насилия (его применения или угрозы применения) в деньги или другие материальные блага. Очевидно, что в процессах складывания рыночной экономики в России насилие сыграло огромную роль. С одной стороны, этому способствовало ослабление государства на этапе перехода от советского коммунистического режима к российскому «демократическому». С другой — потребность появляющейся рыночной экономики в защите и решении конфликтных вопросов, связанных с экономической деятельностью (исполнением контрактов, прежде всего). С третьей — наличие огромного числа людей, обладающих опытом и навыками применения силовых действий, но лишенных легальных возможностей для трудоустройства в условиях развала советского государства и плановой экономики.
В такой ситуации бывшие силовики, уволенные из МВД И КГБ, демобилизованные воины-«афганцы», спортсмены, молодые полукриминальные-хулиганские слои принялись формировать свои организации («банды») с целью извлечения выгоды из зарождающегося рыночного обмена. И если сначала это было прямым криминалом (вымогательство, рэкет, «крышевание» рынков и мелких бизнесменов), то со временем «силовые предприниматели» превратились в альтернативную «службу правоприменения» — гораздо более гибкую и эффективную, чем инертные и недофинансируемые милиция и суды. На следующем этапе банды стали вкладывать вырученные деньги в легальный бизнес, избавляясь от откровенно криминальных элементов и устанавливая связи с политиками для упрочения своего положения и обеспечения условий для дальнейшей экономической экспансии.
Интересный момент — конкуренция между различными типами «силовых предпринимателей», среди которых Волков выделяет три: собственно, бандитов, традиционное советское криминальное сообщество («воров») и официальные силовые структуры. О первых сказано выше. «Воры», господствовавшие в советском криминальном мире, — это организация со своей этикой, традициями, иерархией, которые успешно выжили в условиях плановой экономики и тоталитарной власти, но довольно плохо монтировались в экономику рыночную. Достаточно сказать, что «вор в законе» — лидер преступного мира — не имел права «по понятиям» заниматься предпринимательством, это считалось «западло». Он мог только взимать неформальные «налоги» с «барыг» (бизнесменов), и не более. У бандитов такого табу не было, поэтому они очень быстро перешли от «крышевания» (силовой эксплуатации и вымогательства денег у коммерсантов) к прямому участию в бизнесе. Наконец, окологосударственные силовые структуры, комплектовавшиеся в основном из отставных милиционеров, чекистов и военных, сохраняли темную связь с МВД, ФСБ и проч. и со временем вытеснили из «силового бизнеса» большинство чисто криминальных конкурентов.
Волков подчёркивает ошибочность ставки либерал-реформаторов 1990-х годов на отказ от государственного вмешательства в становление рыночной экономики в надежде, что «рынок все сам расставит по местам». Рыночная экономика невозможна без работающей полиции и судов, а они при переходе от плановой экономики к рыночной оказываются по разным причинам деморализованы и парализованы. Как без этого обеспечить возврат банку выданного бизнесмену кредита? Как гарантировать честность рыночного контрагента при самых элементарных сделках? Как защитить права собственности? Без соответствующего силового ресурса это просто невозможно, и нишу «параллельной юстиции» заняли бандиты.
Условно говоря, возникновением рыночной экономики мы обязаны распаду советского государства, а её ростом и развитием — «силовым предпринимателям», как бы дики и отвратительны ни казались нам использовавшиеся ими методы. Утюг и паяльник как гаранты рыночного обмена были неприятны, но необходимы!
Волков также прослеживает эволюцию силового предпринимательства от «кочующего» к «стационарному» (постоянному) бандитизму (терминология Мансура Олсона). Уже к 1993-1995 гг. в результате бандитских войн были уничтожены наиболее «отмороженные» банды, а выжившие занялись легализацией и встраиванием в официальные экономические и политические структуры. Этому способствовали принятый в середине 1990-х гг. Закон «О частных охранных предприятиях» — один из немногих законов, конституировавших и введших в легальное русло такое самопроизвольно возникшее общественное явление, как «силовое предпринимательство».
Яркий пример — история «тамбовской» (Петербург) и «уралмашевской» (Екатеринбург) ОПГ, быстро прошедших путь от рэкетиров до владельцев крупных объектов топливной, машиностроительной и проч. отраслей. Впрочем, и они со временем были разгромлены «силовыми предпринимателями» из государственных органов, обладающих куда лучшими кадрами, информационными ресурсами и большей легитимностью.
Попутно Волков изучает массу интересных процессов и явлений: складывание государства, налоговой системы, историю сицилийской и американской мафии и т. д., — и показывает их подобия и различия с отечественной ситуацией 1990-2000-х гг.
Всячески рекомендую к прочтению эту работу не только как опыт осмысления чрезвычайно важных процессов новой российской истории, но и как пример критического и творческого применения наработанных мировой социологией теоретических моделей к отечественным реалиям.