Как ни странно, эта книга на самом деле является тем, чем хочет казаться, — изложением в доступной форме основных принципов геополитики с обширными примерами исторического либо проектно-аналитического содержания. Ведущий российский футуролог Сергей Переслегин обобщил в ней опыт работы нескольких сообществ русских исследователей геополитики 1990-х — начала 2000-х годов, а название дал, явно имея в виду широко известную тогда книгу Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска».
Под геополитикой Переслегин понимает «триединство науки, технологии, порожденной этой наукой, и трансценденции, обусловливающей эту науку… Практически же геополитика — это теория позиционной игры на мировой шахматной доске». В отличие от геополитиков XIX века, современные изучают не только географические, но и «любые иные пространственные отношения», включая околоземные и виртуальные. Но доминируют по-прежнему географические реалии. Скажем, 71% территории Земли занимает океан — для геополитика отсюда следует, что «при прочих равных стратегия, оперирующая морем, будет эффективнее сухопутной в 2,4 раза». В то же время море — это преимущественно пространство коммуникации, перераспределения, тогда как производство сосредоточено на материках. Стратегический характер имеют прежде всего те водные пространства, которые разделяют сухопутные территории, где производство наиболее развито и сконцентрировано (в античности — Средиземное море, в Новое время — Атлантика, в XXI веке — Тихий океан). Сами материки также неоднородны, их принято делить на «субконтиненты» — Индийский, Русский и т.д.
Климат в геополитике тоже важен, но только в тех случаях, когда он «смещает границы субконтинентов и тем провоцирует экспансию в форме торговли или войны». Наибольшее влияние такого рода оказывают два феномена, не поддающиеся человеческому контролю, — Гольфстрим и режим центральноазиатского циклона. Глобальное изменение погоды также ведет к изменению геополитического равновесия и в этом смысле являет собой важный рискогенный фактор. «Этносы, рассматриваемые как источник демографического ресурса», — следующий важный элемент геополитики. Их существование структурируется национальными государствами. Однако большинство из них лишены геополитической субъектности. Более того, по мере глобализации «на смену политэкономии стран приходит интегральная политэкономия макрорегионов». Эти регионы структурируются государствами высшего уровня (империями). Чтобы стать империей, государство должно «сформировать собственную уникальную цивилизационную миссию», помимо этого, должен выполняться ряд других условий. На момент выхода книги этот статус автор был готов безусловно признать только за тремя (США, Японией и КНР) и с определенными оговорками — еще двумя (ЕС и Россией) государствами.
Распад империй тесно связан с «транспортной теоремой», определяющей экономически эффективный размер государства. При его превышении империя становится метастабильной, то есть любое достаточно сильное потрясение способно спровоцировать ее распад. Этот распад обязательно сопровождается «релаксационными войнами» всех масштабов — от межгосударственных до межмафиозных. Задачей геополитической стратегии в таком случае становится анализ геополитических позиций и определение методов их преобразования в желательную сторону (под позициями понимаются системы взаимодействия региональных экономик вместе со средствами их инфраструктурного обеспечения). Методов достижения этой цели много, и у каждого есть особенности. Так, «военную стратегию можно рассматривать как предельное упрощение геополитического дискурса: вместо всех возможных путей к цели — единственный военный путь. Трехмерный мир вырождается в плоскую карту». У нее свои законы и принципы, и о них автор рассказывает весьма подробно — уверен, это будет интересно всем наблюдающим за тем, что сейчас происходит в зоне СВО. Предложен и ряд интересных выводов, напрямую касающихся будущего России. Например, по оценке Переслегина, проблема Калининградской области не имеет позитивного решения в геополитических терминах: в случае большой войны ее невозможно удержать, в случае надежного мира она неизбежно тяготеет к интеграции с Западом — и тем самым перенапрягает российскую экономику и управленческую систему, способствуя дестабилизации нашего государства.
Что делать в таких ситуациях? Использовать, кроме геополитического, и другие стратегические рамки: геоэкономическую и геокультурную. «Современное стратегирование предполагает самоопределение в пространстве, образованном тремя взаимообусловленными векторами». Предметом геоэкономики являются «новые системы управления экономическими процессами, новые субъекты принятия решений, новые формы организации целостностей». Геоэкономический подход делает возможным создание стратегий развития регионов и государств, понимая их как национальные (региональные) корпорации. «Основным тактическим приемом геоэкономики является расширение пространства решений за пределы известного опыта: выигрывает тот, кто впервые сконструирует новое экономическое пространство». Это возможно как «преадаптация»: создаются формы деятельности для таких реалий, которых пока нет, но которые появятся в ближайшем будущем. Конкретный пример: в 1970-х годах в США стали смотреть на финансы и право как способ управления новой глобализованной экономикой (которая возникла только через четверть века). «Это привело впоследствии к сбросу промышленности в развивающиеся страны и построению в США постиндустриальной штабной экономики, продуктом которой являются международные правила игры». По мере развития глобализации государства все больше превращаются в «региональные филиалы» некой всемирной корпорации, от которых требуется «лишь выполнять свою роль в общекорпоративном разделении труда, то есть иметь геоэкономическую миссию».
На примере России в 2022 г. легко понять, насколько болезненным бывает отключение «филиала», пусть даже очень большого, от системы связей внутри корпорации… Но на помощь может прийти геокультура! Она «изучает неизмеримые в денежном эквиваленте, иррациональные проявления человеческого и социального капитала», широко использует понятие идентичности и выявляет «уникальности, лежащие в основе этносов, культурно-исторических типов, этнокультурных плит». Современная торговля брендами в этом контексте есть форма «продажи» национальной или групповой уникальности. Содержанием геокультурной стратегии видится осмысление уникальности и «использования ее для восстановления и трансляции идентичности». Метастратегии строятся при комплексном изучении и применении всех трех базисных векторов: геополитического, геоэкономического и геокультурного. Они работают с базовым понятием «социосистема» (по аналогии с «экосистемой»), интегрирующим процессы познания, обучения и управления. Социосистемы проходят через различные стадии развития. Доминирующая сейчас фаза — индустриальная, но ей на смену постепенно приходит следующая — когнитивная. Структура современного мира рассматривается Переслегиным как «результат ожесточенной борьбы нескольких постиндустриальных проектов, часть из которых имеет когнитивную направленность». Такой проект, по его мнению, обязан появиться и у России, мыслящей себя как одного из игроков планетарного масштаба.