Что хотите найти?

Военные действия на Украине западная пропаганда пытается представить как беспрецедентное событие, разрушающее миропорядок, «основанный на правилах». При этом многочисленные конфликты в различных регионах мира, в том числе при прямом участии стран Запада, сознательно замалчиваются либо выносятся за скобки («это другое!»). Наперсточники из мейнстримных медиа беззастенчиво пользуются своей «монополией на истину», создавая видеокартинку, предопределяющую в выгодном им ключе восприятие людей... Книга одного из руководителей НАТО, крупного британского дипломата Роберта Купера, впервые вышедшая в 2003 г., рассчитана на более интеллектуальную публику. В ней открыто признается, что высокая конфликтность международной политики — скорее константа, чем переменная. Причем — безотносительно к господствующей идейно-политической моде и самоназваниям государств и политических движений. Купер высказывает робкую надежду, что Евросоюз явит миру заразительный пример менее силовой, чем обычно, политики. Но сам же напоминает, что от ЕС тут мало что зависит: реальную погоду в мире определяют США. А у них нет «комплексов», способных ограничить агрессивность, мессианизм и страстное желание американцев быть в каждой бочке затычкой. Более того, Купер очень скептичен в отношении международного права и констатирует, что «в критических ситуациях» (а кто определяет, является ли ситуация критической, мы отлично знаем) можно и нужно действовать без оглядки на него.
 
По оценке автора, мир сегодня одновременно живет в нескольких временах. Самые отсталые и раздробленные страны не соответствуют даже минимальным критериям, предъявляемым к государствам, неспособны контролировать свою территорию и обеспечивать базовые государственные услуги; они распадаются и экспортируют потоки беженцев, оружия, наркотиков… Это «досовременный» мир Архаики. Основная же часть планеты занята крепкими национальными государствами, продолжающими жить по законам и стандартам Модерна. У них все под контролем, все четко и организованно. А вот между ними — сплошная зона межгосударственного соперничества и серьезных конфликтов. Если в досовременной его части царит хаос, то в современной — равновесие сил, которого, однако, не хватает. Одни государства слабеют, другие укрепляются и претендуют на изменение баланса. Именно «возникновение новых могущественных держав в разных частях света может расшатать или даже уничтожить» это равновесие. Не только большие и многонаселенные, но и малые и при этом технологически продвинутые государства могут запустить новую гонку империалистических амбиций, прикрываемых идейными соображениями или «оборонительными» мотивами. Тяга к установлению такими претендентами региональной гегемонии «может угрожать западным интересам, а в конечном итоге и самому Западу».
 
И только наиболее развитые капиталистические страны Запада образуют мир Постмодерна. Они культивируют принципиально новый тип государственности, где многое «внешнее» становится «внутренним», резко возрастают взаимозависимость и согласованность действий. Это, так сказать, новая Римская империя (или просто «Империя», сказал бы Антонио Негри), по отношению к которой все остальные пребывают в дикости и варварстве. Миссия империи — просвещать отсталые народы, цивилизовать их своим примером, а при необходимости — укрощать и удерживать от нанесения вреда самим себе и другим. Миролюбие и гуманизм жителей империи, таким образом, периодически входят в противоречие с необходимостью огнем и мечом проходить по «диким землям». Это противоречие разрешается разделением труда: пример жизни в райском саду подают гуманные и высокоморальные жители Европы, а защитниками входа в этот рай работают вооруженные до зубов американцы. Ведь современность, основанная на равновесии, и постсовременность, основанная на открытости, несовместимы, что периодически порождает конфликты между ними — вплоть до военных столкновений. Поэтому постсовременность возможна лишь в определенных пределах и быстро забывается, когда наступает час войны (например, войны между Британией и Аргентиной за Фолкленды).
 
Современные государства обожествляют суверенитет, для постсовременных он не так принципиален. Запад автор описывает как постсуверенный, переросший принцип равновесия сил и не делающий различий между внешней и внутренней политикой (!). Два примера такой системы: объединенная Германия, которая в эпоху баланса сил всех пугала, но оказалась безобидной и кооперативной благодаря включению в постсовременную систему, Международный суд, не замечающий национальных границ. Интересно, что с такой точки зрения США вообще не являются постсовременным государством, ибо они-то как раз не допускают никакого ущемления собственного суверенитета (например, принципиально игнорируют Международный суд). Купер описывает это так: США «стоят над системой, выступая при этом ее хранителем». Они контролируют подавляющую военную мощь, привыкли к своей неуязвимости и не готовы ни на какие компромиссы в части того, что они считают своей национальной безопасностью. Единственные в мире, Штаты имеют подлинно глобальную стратегию, да что там! «В известном смысле это вообще единственная страна с независимой стратегией». Все остальные страны вынуждены разрабатывать свои стратегии относительно США. И лучшая возможность здесь — собственное оружие массового поражения, заставляющее США вести себя по отношению к его обладателям осторожно. А по отношению к претендентам на его создание — бескомпромиссно и агрессивно.
 
Взаимозависимость стран, взаимный надзор и участие в делах друг друга — все эти постсовременные изобретения американцам непонятны и неприемлемы для них, точнее, допускаются ими только в других странах, но не у себя дома. «Подход Америки к международным отношениям основан на применении силы и на военных альянсах». США исповедуют особый вид империализма: не территориальный, а идейный. Будучи страной, основанной не на национальности, а на идеях, они видят свою миссию во всемирном распространении своих идей. История для них — чепуха, имеет значение лишь «колонизация времени», т.е. будущего. Как нестандартная империалистическая держава, Америка не стремится властвовать, но желает контролировать внешнюю политику всех других стран. Они могут быть союзными или нейтральными, но если они представляют для США опасность, то тут же превращаются в их мишень. Парадокс в том, что «с одной стороны, Америка диктует другим правила управления государством, с другой — она отстраняется от управления другими странами». Они приравнивают понятия «мир, безопасный для демократии», и «мир, безопасный для Америки». Даже эта страна не настолько сильна, чтобы управлять всем миром, и поэтому ее всемирное господство не может быть безмятежным. Наконец, Америка «по меньшей мере так же непредсказуема, как любая другая страна». Так может ли весь мир XXI века стать постсовременным, если его возглавляет столь эгоистичная и непоследовательная держава? Вопрос риторический…