Философ, культуролог, литературовед и журналист, наш современник Константин Фрумкин — лидер малоизвестной, как все у нас в этой области и в это время, Ассоциации футурологов. В своей книге 2014 года он размышляет о магистральном пути развития человечества. Его тезис: Земле «предстоит сформировать единственное государственное и одновременно надгосударственное образование»! Таким образом, глобализации суждено продолжаться, и даже «антиглобалисты» на самом деле против нее не выступают, а только «требуют, чтобы глобализация осуществлялась под знаком решения социальных и экологических проблем человечества». Отсюда вывод, что пользу человечеству могут принести только те проекты и действия, которые помогают созданию мирового государства. Например, войны, которые ведут США, преследуют цель не присоединить территорию или захватить ресурсы, а открыть новые страны «для свободного перетока глобального капитала».
Получается, что США «своими войнами трудится для будущего объединенного человечества», хотя гарантий того, что именно Америка будет в нем доминировать, нет. Она, полагает Фрумкин, играет роль тарана, прокладывающего дорогу мировому государству, в котором сама займет место всего лишь одной из провинций. Путать такое государство с американской империей нет никаких оснований. Мировое государство созреет только тогда, «когда его создание санкционируют многие независимые от американцев центры силы». Америка как страна-лидер ведет человечество за собой, но «в конечном счете работает не на себя, а на человечество». И в этом контексте войны полезны еще и потому, что играют роль «социального скраба, выжигающего все зачерствевшие и остановившиеся в развитии узлы социальных отношений». Иными словами, ускоряют прогресс — как две мировые войны «очистили Европу от многих реликтов и атавизмов феодализма», заставили полностью модернизировать промышленность и перепланировать крупнейшие города.
Проблемой на пути такого прогресса Фрумкин считает демографические процессы, ведущие к изменению этнического состава развитых стран Глобального Севера. Неясно, что произойдет, когда белые элиты уступят место «цветным», которые прибывают в эти страны в огромном количестве. «Успеет ли Запад воспитать и просветить тот исходно чуждый ему демографический материал, который сегодня вливается в его орбиту?» Сходящая со сцены западная цивилизация то ли успеет вырастить достойных наследников, то ли нет. В наших интересах — чтобы успела, иначе «те, кому сегодня не нравится хозяйничанье Американской империи, должны содрогнуться, представив, что… мир превратится, скажем, в арену противоборства Китайской, Индонезийской и Бразильской империй».
Новая «химерическая» (этнические смешанная) элита стран Запад может пойти на ограничение и даже отмену демократии, отказ от роли «миссионеров рыночной цивилизации», после чего многие во всем мире вздохнут с облегчением. «Размывание нынешней этнической базы западной элиты может привести к замедлению институционального развития по всей планете», за которым придет «новое Средневековье». Мировым лидером в такой ситуации станет тот, кто сумеет и решится взять на себя роль «учителя для будущих наследников западной цивилизации». А именно — Китая и других стран Глобального Юга. Кто им будет? Маловероятно, считает автор, что это будет Россия.
Итак, в политическом отношении, по мнению Фрумкина, мир движется к объединению в сверхгосударство. А что с экономикой? Любые социалистические проекты автор отметает как заведомо провальные или фантастичные. После капитализма будет капитализм! Только он будет несколько другим, чем сейчас, но это и неудивительно, ведь капитализм постоянно меняется. Так что «ростки будущего следует искать не в утопических умозрениях, а в наиболее перспективных — либо маргинальных, но устойчивых - тенденциях самой капиталистической экономики». Пока наиболее вероятно, что нас ждет «идеальный рынок», освобожденный от любых территориальных и структурных преград, обеспечивающий максимально быстрое перераспределение всех видов ресурсов между отраслями, предприятиями, регионами и проч. Фрумкин признается, что просто доводит до конца существующие тренды, ведь уже сейчас «руководящими принципами современного западного общества являются принципы абсолютной свободы оборота информации, денег и спермы».
А что дальше? Дальше «компания исчезает как сколько-нибудь стабильная производственная структура, превращаясь в структуру исключительно штабную, задача которой только комбинировать и сводить между собой многочисленных поставщиков, подрядчиков и субподрядчиков». Вместо бизнес-империй нас, возможно, ждет «бесструктурное марево предельно мелких производственных единиц, вступающих друг с другом исключительно во временные взаимодействия». Перевоплощения капитала так ускорятся, что стабильным производственным структурам вообще не останется места в бизнесе. Единственный островок стабильности — топ-менеджмент, штаб корпорации, все остальное меняется с огромной скоростью. Больших компаний, считает Фрумкин, не будет, они исчезнут как динозавры, уступив место игре постоянно возникающих и исчезающих микроструктур. Офисы компаний сменятся бизнес-центрами, где компании будут брать помещения в кратковременную аренду…
Такой экономический порядок автор предлагает называть комбинаторно-сетевым обществом (что напоминает «адхократию» Элвина Тоффлера). Не только на уровне бизнеса, но и на уровне человеческих взаимоотношений воцарится предельная индивидуализация, без которой сверхгибкость и переменчивость, необходимые такому порядку, недостижимы. «Такой труженик-единоличник не нуждается ни в нанимателе, ни в наемной рабочей силе», а также и в частной собственности! Главный производственный фактор — сам человек, а все остальное он возьмет в кратковременную аренду, лизинг, шеринг и т.д. Но даже и сам человек может менять, как маски, свои виртуальные личности и юридические лица, которые и будут вступать в комбинаторные отношения по требованию. «Эфемерность юридический лиц... вполне возможно, станет нормой» в этом мире всеобщей дхармы.
Что до лидерства, то «лидеры постиндустриального общества — те, кто могут организовать множество индивидуализированных, атомизированных тружеников во временную сеть», это настоящие «сетевые антрепренеры». Государство будет отдавать им на аутсорсинг большинство своих функций, также превращаясь из армии госслужащих в малочисленный штаб. Размывается понятие гражданства, ведь люди-атомы перемещаются по миру с невиданной прежде скоростью, и самые успешные и мобильные из них очень быстро утрачивают связь с родиной. Семейные структуры также дестабилизируются до степени развоплощения. Люди разделятся на «жителей» определенной страны и ее «гостей», оплачивающих пользование ее инфраструктурой.
Правительство же превращается из политического органа, по сути, в администрацию гостиницы, предоставляющей гостям за плату всевозможные сервисы. Демократия превратится в корпократию, ведь недовольные граждане, вместо того чтобы идти в политику, просто будут переезжать в другую страну. Правитель будет опасаться не выборов, а оттока граждан, так что вместо инвестиционной привлекательности ему придется заботиться о «гражданской привлекательности». Разные страны будут конкурировать за население, и эта конкуренция заставит позабыть о демократии.
Переход к такому обществу будет затруднен вследствие сопротивления разного рода элит, ведь именно они больше всех заинтересованы в неподвижности и неизменности распределения власти и денег, им такая сверхкомбинаторика ни к чему. «В комбинаторном обществе ничего не должно быть зафиксировано, и именно претензия элиты на несменяемость… и предопределяет революционную ситуацию — ею, может быть, человечество будет занято еще ближайшие век или два». Но в итоге все аристократическое и элитарное все равно подлежит беспощадному растворению! Впереди — «общество действительно победившего эгалитаризма… где над морем экономических агентов никто не высится». Это не значит, что власти не будет, но ротация людей на престижных позициях будет проходить быстрее, а «сам круг мест, считающихся престижным, будет постоянно меняться». В общем, сплошная глобализация, адхократия и эгалитаристский капитализм — таким виделось будущее Константину Фрумкину. Ну и что, если все произошедшее за десять лет с момента выхода книги ясно указывает на противоположный вектор развития? Художник так видит!..