Главная книга создателя советской и российской индустрии изучения общественного мнения Бориса Грушина вышла в 1967 г. К этому моменту ее автор более семи лет возглавлял Институт общественного мнения «Комсомольской правды» (на правах отдела редакции главной молодежной газеты СССР), пытаясь изучать мнения советских людей разнообразными доступными методами. Свой опыт эмпирических исследований и освоения теоретической литературы Грушин обобщил в книге, которая принесла ему заслуженную славу и стала на некоторое время настоящей «библией» советских социологов. Выпускник философского факультета МГУ, хорошо владевший марксистской диалектикой, Грушин поставил себе задачу дать научное обоснование необходимости и возможности изучать общественное мнение в СССР. Хотя к тому времени соответствующая мировая индустрия существовала уже почти три десятилетия, научные опросы в нашей стране оставались большой редкостью: Коммунистическая партия смотрела на них с большим подозрением и не позволяла проводить их так, как нужно, т.е. регулярно и на профессиональной основе.
Сравнивая «Мир мнений» Грушина и «Пульс демократии» Гэллапа, ясно видишь различия в стилях двух великих мастеров. Гэллап — как настоящий американец — высокий профессионал, отлично владеющий громадным эмпирическим материалом, очень открытый и конкретный. Грушин, при всей скудости имевшегося в его распоряжении опросного материала и жестокости советских идеологических ограничений, — виртуозный аналитик, строгий и чрезвычайно дотошный в изучаемой теме. Вот, к примеру, как он отвечает на один из вопросов о субъекте общественного мнения: может ли таким субъектом быть индивид или это всегда прерогатива группы? Вроде бы ясно, что мнение общества всегда коллективно, синтетично, оно не может быть мнением отдельного человека, а складывается из множества индивидуальных мнений. Но как тогда быть с теми, кто претендует на выражение общественного мнения — с писателями, журналистами, депутатами, лидерами общественного мнения, за которыми часто действительно стоят большие группы людей и чье мнение они выражают?
Грушин объясняет: носителем общественного мнения индивид быть не может. А выразителем — вполне может! Ведь частное мнение может быть связано с общественным интересом, которое выражает. Особенно полезно, когда общественные лидеры в своих высказываниях на самом деле отражают мнения больших групп людей. То есть соответствуют своей декларируемой роли, что позволяет по их индивидуальному мнению судить о мнении группы. Однако общество — это не одна группа, а множество групп, поэтому судить об общественном мнении по высказываниям одного или даже нескольких общественных лидеров нельзя (не говоря уже о том, что сами эти лидеры сплошь и рядом слишком ограниченны и пристрастны). Здесь требуется научный подход, позволяющий судить о мнении общества на основе специальных эмпирических измерений, тщательного соблюдения всех необходимых измерительных процедур, выборки и т.д. Только в этом случае общественный интерес, выраженный в общественном мнении, может быть надежно установлен.
Автор уделяет много внимания категории общественного интереса, при его помощи отделяя сиюминутное, мелкое, поверхностное в общественном мнении от действительно значимого, достойного внимания. На этом во многом строится грушинская амбиция превратить изучение мнений людей в серьезный инструмент социального управления. Конечно, в подцензурной книге ученый не заходит так далеко, чтобы ставить под вопрос обоснованность претензий КПСС править от имени советского народа. Но необоснованность ее претензий на это становится понятной тем, кто может сложить два и два, то есть, по советской привычке, читать между строк. Тем более что Грушин сплошь и рядом противопоставляет общественное мнение при капитализме и социализме. В первом случае это мнение обязательно плюралистично, как и порождающее его общество. Во втором случае общественное мнение часто бывает монолитным, так как социалистическое общество, согласно тогдашней догме, свободно от антагонистической дискретности, разделенности, классовости. Подтверждают это, по словам Грушина, результаты советских выборов (т.е. неизменное почти стопроцентное голосование народа за «кандидатов от нерушимого блока коммунистов и беспартийных»). Сегодня это звучит как анекдот, но в момент написания книги было далеко не просто ритуальным высказыванием, а элементом обязательного изъявления лояльности коммунистической идеологии.
Грушин страстно хотел добиться разрешения властей на создание советской «Организации Гэллапа». Увы! Тогда у него это не получилось. До постановления ЦК КПСС об образовании ВЦИОМ оставалось еще 20 лет. Но даже не имея настоящей опросной службы, Грушин все-таки стал настоящим «русским Гэллапом». И значительную роль в этом превращении сыграла его книга, сразу сделавшая его главным авторитетом по опросному делу в советской науке. После нее была работа в Институте конкретных социологических исследований Академии наук СССР и знаменитый «Таганрогский проект», вошедший в историю мировой коммуникативистики. И постоянно, неустанно и в конце концов результативно — борьба за создание ВЦИОМ. Это была борьба с партийной номенклатурой, управлявшей страной топорно, по старинке, без настоящей опоры на науку. Борьба не просто за научную социологию, но и, как сказали бы сейчас, за «управление, основанное на данных». Данных опросов общественного мнения