Эта небольшая книга молодой русско-украинской исследовательницы из НИУ ВШЭ представляет собой блестящий опыт практического (на примере Украины) применения теоретических подходов к изучению дискурса, разработанных Эрнесто Лаклау, Шанталь Муфф и Нико Карпентье. Благодаря ей интересующиеся дискурс-анализом читатели получат отличную возможность увидеть его приложение к конкретному кейсу. Те же, кому интересна драматичная судьба современной Украины, смогут посмотреть на неё глазами передового социального исследователя дискурса. Более широко украинский кейс может рассматриваться, как убедительно показывает Байша, в качестве типового для стран, где формируется и продвигается требование радикального социального преобразования по образцу «более развитых», т.е. практически всегда — Запада. Вопреки стереотипам, навязываемым глобальными СМИ, такое требование, считает автор, глубоко антидемократично. Вместо того, чтобы способствовать инклюзивному политическому процессу, в который были бы вовлечены все группы населения, «демократизаторы» создают глубоко ложную и в высшей степени опасную манихейскую картину мира, поделенного на «силы Света» и «силы Тьмы». Такое видение исключает возможность компромиссов, разрешает самозваным «демократам» применять любые, в том числе совершенно недемократические средства достижения своей цели (т.е. власти), лишает права голоса значительную часть общества, углубляет существующие противоречия и создает новые. И это не специфическая особенность украинской ситуации, а типовое развитие событий, программируемое глобальным дискурсом западоцентризма.
Просвещенческий нарратив — «неумолимое движение человечества к общему прогрессивному состоянию» — остается доминирующей парадигмой социального воображения, несмотря на осуществленную еще Адорно и Хоркхаймером его деконструкцию. Представляя прогресс как борьбу между «современными людьми» и «варварами», прогрессистские дискурсы воспроизводят манихейские социальные расколы, хорошо известные еще с колониальных времен. Прежде именно «прогрессивное историческое воображение дало основание западным колонизаторам поверить в свою цивилизационную миссию и моральное право модернизировать «отсталых других», уничтожая их образ жизни и культуру». Сегодня эти дискурсы освящают право Запада навязывать свои актуальные модели, — «рыночные», «демократические» и «современные», — всем незападным странам. Это навязывание всегда происходит с опорой на туземный «знающий класс», чья выгода — присваиваемый ему статус «исторического авангарда». Этот класс, объединяющий работников СМИ, интеллектуалов, преподавателей, ученых, активистов и компьютерщиков, стремится «колонизировать» своих соотечественников под флагами свободы и прогресса — но на самом деле только лишает их права голоса. «Авангард» убежден, что владеет секретом счастья своей страны (состоящим в механическом копировании западных рецептов), и стремится радикально «улучшить» местную культуру за счет её приобщения к благам европейской цивилизации. Приравнивая прогресс к вестернизации, «знающий класс» маргинализирует, принижает и затыкает рты своим «не таким продвинутым» соотечественникам. И зачем же? Всего лишь затем, как показывают последующие события, чтобы открыть экономику страны западным корпорациям, обездвижить её многомиллиардными внешними долгами, а политику — подчинить прямому западному контролю.
Итак, «эволюционный дуализм», выдвигающий лозунги типа «Иного не дано!», «Европа или смерть» и проч., на деле разрушает местную экономику и культуру во имя фальшивой «нормальности», «здравого смысла» и т.д. Такой подход, якобинский в своей основе, несовместим с открытым демократическим воображением. Демократия требует не предопределенного линейного развития («столбовой дороги цивилизации», «цивилизационного выбора» и др.) или «неумолимых законом социальной эволюции», а открытия дискурсивного пространства. Дискурс универсальной истории (чей «конец» якобы наступает с торжеством либеральной демократии западного образца по всему миру) нужно заменить полифонией исторических проектов. Иначе, питая наилучшие намерения освободить свою страну от тирании, мы на практике, наоборот, утверждаем глобальное господство неоимпериализма, для которого прогрессивные дискурсы развития и модернизации — не более чем строительные блоки всемирного «трудового лагеря». Социальные движения западоцентричного типа поэтому, пишет Байша, не созидают, а «подрывают демократию, принижая, маргинализируя и колонизируя своих предположительно слаборазвитых соотечественников». Подобно европейским колонизаторам, активисты Евромайдана конструировали свою «прогрессивность», противопоставляя себя придуманным ими же «титушкам», «совкам», «ватникам» и «колорадам». Лишив целые регионы страны права голоса, они привели Украину к гражданской войне и распаду, принесли в жертву тысячи жизней своих соотечественников и превратили одну из самых развитых республик СССР в самую нищую и депопулирующую страну Европы. Таков «вполне логичный результат модернизационно-прогрессивного процесса, при котором понятие «прогресс» определяется местным «знающим классом», ассоциирующим себя с Западом, а не со своими «отсталыми» соотечественниками».
Именно представление Евромайданом Запада в качестве безальтернативного «цивилизационного образца привело к дискурсивному замыканию, сделавшему критическое и инклюзивное мышление невозможным», — утверждает автор. Дискурсивное замыкание — очень важный элемент теории дискурса, именно в результате замыкания дискурс становится тотальным, самодостаточным и нечувствительным к другим дискурсам и их сторонникам. Стабилизируя замыкание, он превращается в разновидность тоталитарного мышления, не допускающего никаких компромиссов и переговоров: «Если враг не сдается — его уничтожают!» Нет ничего более далекого от демократии, чем такая тотальность — и это быстро стало очевидно, когда слова активистов Евромайдана перешли в действия. Государственный переворот, нападения на полицию, сожжение сторонников «Антимайдана» в Одессе, «антитеррористическая операция» на Донбассе против собственных сограждан… Так однонаправленный прогрессивный дискурс превратился в инструмент конструирования символического и политического превосходства над «еретиками» с Востока страны. Угроза миру и справедливости лежит, пишет Байша, именно в «стабилизации таких замыканий, делающей их… незыблемыми и неоспоримыми». И огромную роль в такой стабилизации на Украине сыграли не государственные или корпоративные СМИ, а СМИ альтернативные и независимые. Именно они — «Украинская правда», «Гордон.ua», «Корреспондент.net» и др. — представляли миллионы восточных и южных украинцев в негативном свете, отказываясь понимать и принимать их аргументы, демонизируя и шельмуя их, оправдывая авторитаризм и преступления новой власти под видом военной целесообразности и борьбы с терроризмом.
Сообщество местных активистов, организовавших Евромайдан, получило мощную поддержку со стороны мейнстримных западных СМИ: «именно это глобальное сообщество неолиберальных модернизаторов вдохновляло Евромайдан <…>, давая его активистам моральное право рассматривать противников вестернизации как «нецивилизованных варваров» и игнорировать их». Была сознательно уничтожена альтернативная возможность: представить «противостоящие стороны внутриукраинского конфликта как группы равноправных граждан, борющихся за свои права и интересы, независимо от того, насколько по-разному они их понимали». Признавая равенство прав украинских «европейцев» и «евразийцев», инклюзивный дискурс «открыл бы возможность для мирных социальных изменений через признание законности всех требований и уважительный диалог». В этом случае ни провозглашение независимости Донбасса, ни «АТО», ни гражданская война стали бы просто невозможны. «Целью любого социального движения, стремящегося к демократизации, должно быть вовлечение в политический процесс маргинализированных групп, а не создание таких групп, как это произошло в случае Евромайдана». Но такое вовлечение невозможно без разрыва с «логикой дихотомии, в соответствии с которой и “мы” и “они” предстают как абсолютно однородные и полярные группы». Чтобы убрать антагонизм, нужно сделать внутренние границы между разномыслящими гражданами проходимыми, а сформировавшиеся идентичности — пластичными и нежесткими. «Однонаправленный прогрессивный дискурс», — заключает Байша, — «следует дестабилизировать путем активации и нормализации уже существующих и разработки новых альтернатив». Отличный рецепт, которым просто необходимо воспользоваться перед лицом угрозы воспроизводства очередных «евромайданов» — с теми же, если не более катастрофическими последствиями — в других незападных странах мира.