Распад СССР стал неожиданным для всех — подготовиться к наступившему вслед за ним «моменту однополярности» не успел никто. Поначалу казалось, что больше других от этого проиграли те, кто плохо представлял себе механизмы формирования американской внешней политики, в первую очередь — постсоветские элиты, руководствовавшиеся неоправданными ожиданиями и принимавшие ошибочные решения. Позже стало понятно, что пострадали и сами США: лишившись сопоставимого по силе врага, они ослабили контроль над союзниками и перестали быть идеальной моделью демократии и свободы для всего мира. Образ «сияющего града на холме» померк, поскольку американская модель, лишённая антагониста, всё более явно демонстрировала своим собственным гражданам, а с ними и всему миру свои недостатки. Разгорелись пуще прежнего внутриамериканские конфликты, лишь на время приглушённые соперничеством с СССР. «Конец истории» обернулся невиданным кризисом, а с учётом того центрального места, которое Америка заняла в мире, это стало и кризисом миропорядка в целом. Чем он закончится — пока неясно, но «нынешнее поколение россиян будет присутствовать при строительстве нового мироустройства». И это переустройство «будет в большей степени направляться либо самими США, либо попытками других стран противостоять американской воле».
В любом случае роль Америки в этих процессах будет огромной! А значит, необходимо разбираться в том, как и почему американцы формируют и пересматривают свои внешнеполитические цели и ценности. Такую возможность нам предоставляет известный современный российский историк-американист Иван Курилла. Он исповедует «конструктивистский» подход к анализу социальной реальности, рассматривая внешнюю политику как одну из важнейших функций борьбы за идентичность внутри политического сообщества. Иными словами, внешняя политика есть отражение внутренней, но понятой не как борьба классов или элит, а как борьба за определение границ национального сообщества и тех, кто остаётся за ними. В этом ракурсе американская внешняя политика выглядит средством, с помощью которого США воспроизводят сами себя. Позиция американцев по поводу внешних дел определяется тем «мифом об Америке», который они производят и поддерживают. Внешние же вызовы подталкивают американцев к формированию консенсуса, который, в свою очередь, позволяет добиться большей унификации самого американского общества. Задачу своей книги Курилла видит в том, чтобы продемонстрировать эффективность такого подхода к изучению международных отношений, который опирается на социокультурную методологию и рассматривает внешнюю политику страны как часть процесса борьбы за её самоидентификацию.
Как же это работает? «Экономические интересы, религиозные убеждения и политические идеалы приобретают в политике форму споров об идентичности». Закрепившиеся в дискурсе представления о собственной нации становятся важнейшим фактором, определяющим поведение страны на мировой арене. Эти представления, однако, постоянно меняются, что требует переоценки оснований политики. Такие перемены приводят к кризисам, в ходе которых могут меняться и представления о врагах и друзьях. И это неслучайно, ведь «то, что делает государство на международной арене, должно работать прежде всего на представление нации о самой себе». Так что же, активность других государств не играет в формировании внешней политики никакой роли? Играет, но всё устроено сложнее: «представления о другой стране являются результатами взаимодействия внутренней повестки дня с образами, поставляемыми этой страной». Так, американцы впервые увидели «ужасы» русского царизма только в конце XIX века, когда они сами переживали внутриполитический кризис и разочарование в собственной социальной системе. Оттолкнувшись от фактов о жизни каторжников в Сибири, предоставленных американскими журналистами, они сделали из России «значимого Другого», на фоне которого Америка выглядела гораздо лучше, цивилизованней, моральнее.
Образ Другого формируется во внутренних дебатах, и американской особенностью стало то, что «ранняя демократизация политики исторически связала любое общественное обсуждение с принятием политических решений». Так вот и получилось, что внутренние споры об идентичности стали важным фактором международных отношений. Американская нация создала и постоянно воспроизводит «дискурс идентичности — язык, на котором и в котором она осознавала себя. Только в рамках этого языка можно было обсуждать политические проблемы и принимать решения». По утверждению Куриллы, «политический дискурс не подчинён материальным интересам, а является самостоятельным фактором, создающим картину мира». Его задача более важная: сплачивать такую изначально разделённую и сложносоставную нацию, как американская. Эта разделённость создаёт постоянные вызовы, ответы на которые часто находились в обращении к внешнему Другому. Он мог являть собой «угрозу, соперника, пример или объект приложения американской миссии». Важно, что в любом случае международные отношения, в которых Америка как единое целое противопоставлялась другим, были и остаются «одним из средств поддержания единства расколотой нации».
Реалисты возразят, что американская, как и всякая другая внешняя политика, есть способ борьбы за интересы, а не за объединяющие нацию ценности. Даже если это так, чтобы стать элементом политики, интересы должны быть «переработаны» в форму политического высказывания, принятого в рамках сложившегося дискурса, имеющего свою инерцию и законы. Американские элиты вынужденно оформляют большую часть внешнеполитических активностей как продвижение ценностей. Главный практический вывод автора: «стремление к консенсусу внутри сообщества... сопровождается ростом конфликтности на её границах». В свою очередь, снижение интенсивности внешних вызовов создаёт условия для обострения внутренних противоречий». Сегодня — именно такое время. Американцы переживают кризис своих моделей и постепенно теряют почву под ногами. Сами Штаты как модель и пример для остального человечества «потеряли свою безусловную привлекательность». Они больше не предстают перед нами как воплощённая утопия, а стали обычной страной со своими интересами и проблемами.
Что это означает для России? До заката Америки, при всех её проблемах, еще далеко. Она сохраняет не только жёсткую силу, но и мягкую, которая продолжает влиять на внешний мир — и на россиян тоже. Три остаточных компонента этого образа США, сохраняющего своё воздействие на нас с вами, — страна свободы, успешная высокотехнологичная экономика и территория больших возможностей для талантливых и энергичных людей. И с этой страной мы находимся в жёстком клинче, но почему? Дело в том, что «с исчезновением внешнего полюса в американском обществе началась радикализация внутреннего противостояния, и в конце концов потребовался "враждебный полюс" вне страны». Его пытались сконструировать из Ирака, Ирана, Сирии, КНДР, «Аль-Каиды»* и т.п. К середине 2010-х гг. эту роль вернула себе Россия. По прогнозу автора, «это значит, что нормализация отношений с США не будет легкой задачей — разве что она наступит в период обострения американских отношений с Китаем (или еще с каким-либо гегемоном завтрашнего дня)». Более того, вопреки расхожему мнению, «внутренние расколы в США ведут не к ослаблению внешней политики, а к ее активизации (которая призвана погасить внутренние конфликты), поэтому спокойствие американского общества — в интересах России».
*признана в России террористической и запрещена на территории страны