МОСКВА, 5 марта 2002 г. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представляет данные опросов, проведенных по выборке, репрезентативной для взрослого (18 лет и старше) население России по полу, возрасту, уровню образования, региону и типу населенного пункта.
Автор текста: Л.А. Седов
Олимпийское неспокойствие.
Самым заметным для россиян политическим событием февраля оказались зимние Олимпийские игры в Солт-Лейк-Сити, хотя их изначальный статус такого к ним отношения вовсе не предполагает. Однако подозрение в несправедливости и субъективном судействе в отдельных видах спорта, а также чрезмерно жесткий допинг контроль и вызвали бурные скандалы, горячо поддержанные российскими СМИ и использованные определенными политическими силами для раздувания антиамериканской истерии и для занятия привычным делом поиска внешнего врага и международного заговора. Нашли ли эти усилия благодатную почву в общественных настроениях, можно отчасти видеть в данных январского и февральского опросов ВЦИОМ.
Начнем с того, что 21% опрошенных не следили за ходом Олимпиады. Тем не менее, 89% (а это значит, что и половина не следящих) заявили, что для них важно знать о победах российских спортсменов или получать удовольствие от наблюдения за выступлениями ведущих спортсменов мира. При этом интересующихся победами преобладающее большинство — 75%, а чисто спортивное удовольствие получают 14%, из которых только 3% говорят, что успехи для них вовсе не важны.
Нельзя сказать, однако, что результаты, показанные российскими спортсменами, вызвали в массе народа такое же уныние, как в политизированной части общественности и среди политиков и чиновников от спорта. И, хотя перед началом Игр большинством ожидался больший успех (40% отвечали в январе, что российская команда выступит лучше, чем в Нагано, 34% — так же хорошо, и лишь 5% не верили в успех), сейчас уже четверть респондентов выразили огорчение по поводу выступлений российских спортсменов, 34% заявили, что результаты их и радуют, и огорчают (такой взвешенный подход свойственен людям с высшим образованием, зрелого пятидесятилетнего возраста, “центристам” из бывшего электората ОВР), и только 16% испытывали радость. Не встретила сочувствия у россиян мстительная попытка спортивного начальства взвалить на плечи спортсменов ответственность за неудачи, отправив домой с Олимпиады плохо вступившие команды двоеборцев и прыгунов с трамплина, — только 16% сочли эту меру правильной, 62% опрошенных ее не одобрили.
Приведенные данные не дают возможности судить о том, подхватило ли общественное мнение и в какой мере версию о злонамеренном отношении зарубежных арбитров к российской команде. Однако мы видим, что нет оснований говорить о том, что итоги Олимпиады восприняты населением России как национальная трагедия. Имеется определенное разочарование, в сильной мере коснувшееся лишь каждого четвертого жителя страны.
Россия, США, НАТО.
Вместе с тем (скорее косвенно, чем прямо) олимпийские переживания воздействовали на отношение россиян к Соединенным Штатам. В стране растет ощущение того, что антитеррористическая коалиция не состоялась и что сближения с Америкой после трагедии 11 сентября не произошло. Так, в том, что в отношениях между двумя странами ничего за этот период не изменилось, уверены 46%, а 28% убеждены, что Россия и США даже отдалились друг от друга. Всего лишь 16% полагают, что наши страны сблизились. Довольно значительная часть населения живет с ощущением того, что за последнее время усилилась (37%) угроза новых терактов и усилилась опасность новой мировой войны (относительно спокойнее в этом смысле чувствуют себя люди с высшим образованием, сторонники Явлинского). В назревающей эскалации конфликта между США и рядом исламских государств лишь 7% россиян готовы поддержать санкции Запада (против Ирака, Ливии, Сирии), а пятая их часть рассматривает эти страны как исторических союзников России. Большинство же придерживается нейтрально-прагматической (она же внеморальная) точки зрения, что России следует постараться извлечь выгоду из этого противостояния.
Между тем, в феврале были предприняты новые шаги по налаживанию контактов и консультаций в рамках сотрудничества России и НАТО. Снова на горизонте появилась призрачная идея о вступлении России в Северо-Атлантический блок. Опросы показывают, что отношение россиян к НАТО практически не меняется на протяжении последних лет: 56% считают, что у России есть причины опасаться стран Запада, входящих в НАТО (30% таких причин не видят). И, наоборот, у Запада нет оснований опасаться России — так считают 58% россиян, 69% москвичей, 96% сторонников Явлинского (28% россиян полагают, что есть). Вместе с тем, нельзя не отметить, что именно в последнее время ослабла тяга к вступлению в НАТО и сотрудничеству с этой организацией: в январе 2000 года за это высказывались 37%, в августе 2000 года — 36%, в ноябре 2000 года — даже 43%, а в нынешнем феврале — всего 32%. Примечательно, что столько же людей безразлично или даже положительно (9%) относятся к вступлению в НАТО бывших республик СССР, а к вступлению в НАТО бывших стран Варшавского договора такое отношение наблюдается у 44% опрошенных (особенно безразлична к этому молодая часть общества в возрасте до 40 лет; для них эти страны - “отрезанный ломоть”). Другая половина общества — 38% в случае стран Варшавского договора и 48% в случае стран бывшего СССР — относится к расширению НАТО отрицательно. По сути дела, подавляющее большинство (71%) ставят знак равенства между США и НАТО (всего 15% считают НАТО самостоятельной организацией). Глубокий разрыв во взглядах на международные дела между Россией и Западом обнаруживается, например, и в отношении россиян к суду над Милошевичем. Только 26% опрошенных соглашаются квалифицировать бывшего президента Югославии как военного преступника, а 52% это мнение западного трибунала не разделяют (позиция, характерная, в частности, для избирателей, покидающих ряды СПС, и для жителей Юга России).
Колебания в настроениях партийных электоратов.
Февраль оказался отмеченным заметными переменами в настроениях потенциальных избирателей. Так, достигла высоты 36% активного электората, прибавив 4 пп. по сравнению с январем, КПРФ, и это — самый высокий показатель этой партии после апреля 2001 года. “Единая Россия”, напротив, показала наихудший со времени ее основания результат — 25%. Возможно, это как-то связано с ухудшением рейтинга доверия к ее лидеру Шойгу (14% вместо 17% в январе). На третьем месте с 9% (на 1 пп. меньше, чем в январе) закрепилась ЛДПР. Ее лидер Жириновский догнал в рейтинге доверия (11%) Касьянова и уступает только Путину (47%), Зюганову (15%) и Шойгу. В списке претендентов на президентский пост он занимает третье место (4%) вслед за Путиным (44%) и Зюгановым (10%).
При всем сохраняющемся электоральном преимуществе Путина и при неизменном рейтинге одобрения (75%), нельзя не обратить внимания на резкое (на 7 пп. по сравнению с январем) падение его электоральной поддержки. Его нынешний результат возвращает электоральный рейтинг президента на уровень августа 2001 года.
Анализ причин сокращения путинского электората позволяет видеть, что покидающие электорат избиратели перемещаются не к кому-то из других претендентов, а переходят в категорию абстинентов, заявляющих, что не будут принимать участия в выборах президента. Такие настроения можно отчасти увязать с отмеченными выше усиливающимися антизападными настроениями. Из электората Путина, по-видимому, ушла часть наиболее антинатовски настроенных людей, на что указывает то обстоятельство, что в его ноябрьском электорате доля людей, выступающих за сотрудничество с НАТО, в точности соответствовала средней доле по населению в целом, а в сегодняшнем электорате она серьезно превышает эту среднюю долю (42% у Путина против 33% в среднем по стране). Вероятно, какой-то части населения путинский курс на сближение с Западом (Америкой) начинает казаться слишком доверчивым.
Однако не следует преувеличивать роль внешнеполитических соображений в электоральном выборе россиян. Все электоральные исследования показывают, что решающим образом на предпочтениях избирателей сказываются материальные факторы. А эти последние выглядят в феврале несколько менее благополучно.
Признаки спада оптимистических оценок ситуации
В февральском опросе обнаружилось заметное, на 5 пп., до 15%, увеличение числа людей, отвечающих, что в их городе положение с выплатами (зарплат, пособий и т.п.) становится хуже. Особенно отчетливо это ухудшение прослеживается в сельской местности и отмечается избирателями Жириновского.
Данные опросов позволяют нарисовать некий собирательный портрет человека, дающего отрицательный ответ на вопрос «Дела в стране идут в правильном направлении или события ведут нас “не туда”, в тупик?». Это — прежде всего тот, кто заявляет, что его надежды, связанные с приходом к власти В. Путина, не оправдались (характерно, кстати, что растет число людей — с 11% в апреле 2001 года до 16% в нынешнем феврале, отвечающих, что у них никогда не было таких надежд), кто не верит в то, что правительству удастся в обозримое время улучшить положение в стране, кто считает, что его семья никогда не сможет приспособиться к произошедшим в стране переменам. Его неодобрение касается не только Путина и Касьянова, но и министра обороны С. Иванова, что свидетельствует о его озабоченности не только материальными проблемами, но и положением в армии и намечающимися там реформами, обороноспособностью страны. Как правило, этот человек симпатизирует коммунистам. Характерно то, что человека с “тупиковым” настроением в два раза чаще, чем человека, говорящего о правильном пути, можно встретить в регионе Сибири — Дальнего Востока. И, наоборот, в регионе Севера европейской России в полтора раза чаще встречаются оптимисты. По этому и некоторым другим признакам Россия за Уралом предстает как регион потенциального роста социальной напряженности.
Выборы губернаторов: внесение изменений в избирательный закон.
В феврале со стороны представителей центристских партий в Думе прозвучали в виде пробного шара предложения о том, что на выборах губернаторов должна достигаться явка в 50% от списка избирателей, а в случае отсутствия таковой губернатор должен назначаться президентом. Надо сказать, что такой порядок встретил одобрение большинства населения страны (57% против 24%). В Сибири – ДВ это предложение пользуется наименьшей поддержкой (47% “за” и 38% “против”). Со стороны демократов, напротив, последовали предложения об отмене порога явки на выборах всех уровней, чтобы выборы стали делом действительно политически заинтересованных и ответственных людей. Эти предложения, применительно к губернаторским выборам, не снискали сочувствия: их отвергают 53% опрошенных (в Сибири – ДВ 66%), а поддерживают только 28%. Надо заметить, что предложения о возможном назначении губернаторов из Центра, в случае их принятия, привели бы к дальнейшему снижению их независимой роли, ослабление которой за минувший год и так уже отмечается общественным мнением, что хорошо видно из данных, которые будут приведены ниже.
Иерархия влияния институтов власти и общественных институтов.
Здесь мы имеем возможность представить более полный, чем в предыдущем январском обзоре, перечень институтов, выстроенный в иерархию, и показать, как изменились за истекший год представления россиян об их относительной значимости. Ниже даются индексы, выражающие вес каждого из институтов, исчисленные по пятибалльной шкале оценок, выставляемых респондентами. В скобках приводятся данные января – февраля 2001 года.
Влиятельные группы и институты:
Президент – 4.12 (3.90); банкиры, олигархи 3.78 (3.79); СМИ – 3.57 (3.52); крупные директора — 3,35 (3.28); правительство – 3.25 (3.53); губернаторы – 3.25 (3.42); вооруженные силы – 3.25 (3.28); ФСБ – 3.21 (3.21);прокуратура – 3.08 (2.90); Церковь – 3.08 (2.91); Совет безопасности – 3.08 (3.13).
Менее влиятельные группы и институты:
Совет Федерации – 3.00 (2.99); МВД — 2.98 (3.14); Дума – 2.90 (2.84); президентская администрация – 2.84 (2.90); Конституционный суд – 2.85 (2.77); судебные органы всех уровней – 2.73 (2.80); партии – 2.68 (2.69); интеллигенция – 2.46 (2.52); профсоюзы – 1.85 (1.95).
Из приведенных сравнений видно, что, в глазах общества, укрепилась, прежде всего, президентская власть, сильно усилилась роль Церкви и прокуратуры, пополнивших собой список наиболее влиятельных институтов, зато понизилась роль правительства, губернаторов и МВД.
Отмеченные изменения роли, видимо, положительно воспринимаются российскими гражданами. В частности, рекордной величины достиг показатель одобрения/неодобрения деятельности Устинова (42/34). Рекордным оказались показатели Касьянова — 54/30 (но не правительства в целом) и представителей президента в округах (34/38). Сравнительно высокую оценку получила и деятельность впервые фигурирующего в опросах министра обороны С. Иванова — 48/31.
Положение в армии. Вопрос об альтернативной службе.
При всем почтении к министру обороны и армии как государственному институту, ее недостатки слишком вопиющи, чтобы укрыться от глаз общественности. Отвечая на вопрос о том, почему многие молодые люди не хотят служить в армии, 60% опрошенных указывают на “дедовщину”, издевательства со стороны “старослужащих” и офицеров. Опасность быть отправленными в Чечню и другие горячие точки указывается меньшим числом людей — 51% (в Сибири-ДВ — 41%; люди там больше презирают опасность). Для 26% причиной служат тяжелые бытовые условия, плохое питание. Относительно незначительное меньшинство перекладывает вину на плечи самих молодых людей и гражданского общества — 17% отмечают “изнеженность” молодежи, 16% — отсутствие сознания долга перед Родиной (на это часто ссылаются молодые люди в возрасте от 24 до 29 лет, жители малых городов, сторонники Явлинского), 11% — дискредитацию армии в СМИ.
И все же, когда речь заходит об альтернативной службе большинство (54%; тут опять-таки в авангарде сибиряки с 66% и сторонники Жириновского) предпочитают, чтобы их близкие служили 2 года в войсках, а не 3-4 года на тяжелой непрестижной малооплачиваемой работе на гражданке (28%). Четверть населения считает, что альтернативной службы вообще не должно быть — все должны проходить службу по призыву. Однако 41% опрошенных выступают за то, что любой юноша должен иметь право выбрать альтернативную службу без всяких доказательств своего “пацифизма”; 21% настаивают на предоставлении таких доказательств.
Война в Чечне.
В интервью “Новой газете” (№ 14, 2002 г.) Руслан Хасбулатов сказал: “В отсутствии гражданского общества его роль исполняет население с его ‘общественным мнением’. Это население обработано пропагандой и почти всецело поддерживает войну в Чечне”. Хотелось бы поправить Руслан Имрановича и сообщить ему, а заодно и всем читателям, что с общественным мнением дело обстоит не так безнадежно, как ему кажется. В феврале продолжился спад воинственных настроений, всплеск которых имел место после терактов в США и начала международной антитеррористической операции. За продолжение военных действий в Чечне, как и летом 2001 года, высказываются 34% респондентов, за начало мирных переговоров — 57%. В случае больших потерь ко второй цифре добавляется 6 пп. и столько же отнимается от первой.
Крайне малое число людей, 13%, верят в то, что в Чечне уже идет процесс мирного урегулирования, и что в ближайшие годы там удастся наладить мирную жизнь (такие оптимисты чаще всего встречаются среди политически неангажированных сельских жителей). Большинство россиян полагает, что в Чечне идет партизанская война (76%), что на налаживание мирной жизни понадобится много лет (42%), или что это вообще не удастся, и еще в течение десятилетий Чечня будет источником напряжения и конфликтов (26%; так относительно чаще думают москвичи со средним образованием, голосовавшие против всех кандидатов на прошлых президентских выборах). В том, что России, в конце концов, придется согласиться с независимостью Чечни, убеждены 9% жителей России.
О нарастании озабоченности российского общества чеченской проблемой говорит и тот факт, что уже 24% россиян, а не 13 – 15%, как в 2000-2001 годах, называют ее в числе плохо решаемых правительством, а также то, что вывод российских войск из Чечни называют самым важным событием 1997 года 42% опрошенных. Впрочем, лишь меньшая часть россиян (37%) озабочены ситуацией с гражданскими правами мирного населения Чечни, разделяя мнение либеральных СМИ о нарушениях этих прав в ходе зачисток; 45% с такими обвинениями в адрес федералов не согласны. Этим мы, вероятно, во многом обязаны и тому обстоятельству, что либеральные взгляды все реже находят дорогу на экран все более контролируемого властями телевидения.
Судьба шестого канала.
Приближается дата конкурса на частоту 6-го общефедерального канала, и от решения конкурсной комиссии во многом будет зависеть, удастся ли сохранить в стране независимое политическое телевещание. В том, что касается общественного мнения по вопросу о том, каким должен быть этот канал, высказывания опрошенных людей распределились следующим образом:
- 32% ответили, что их этот вопрос не занимает и 6 % затруднились с ответом (это в сумме примерно соответствует тому числу людей, которые не имеют возможности принимать передачи 6-го канала);
- 18% высказались за сохранение общественно-политического канала с журналистской командой Киселева;
- 15% предпочли бы развлекательный канал;
- 13% хотят иметь спортивный канал (чаще молодые “жириновцы”, конечно же, в возрасте до 23 лет);
- 11% — за общественно-политический канал, но с другой (не киселевской) командой;
- 3% поддерживают идею создания религиозного канала.
Отношение к смертной казни.
Одним из широко обсуждаемых в обществе вопросов в феврале был вопрос о моратории на смертную казнь и расхождения во взглядах на эту проблему между президентом, считающим, что мораторий надо сохранить, и большинством депутатов Думы, выступающим за восстановление смертной казни для особо опасных преступников. Данные ВЦИОМ показывают, что думские политики отражают мнение большинства населения, Путин же опирается на настроения примерно четверти жителей страны, что в таких вопросах, как смертная казнь, является довольно характерным даже для стран развитой демократии соотношением.
Как видим, женщины несколько гуманнее и сердобольнее, чем мужчины, хотя основное различие в их подходах сказывается в третьей позиции, где слабый пол скорее колеблется, нежели выносит решительное суждение в пользу восстановления казней. И все же, признав за прекрасным полом большую доброту, поздравим наших респонденток (потенциально каждую женщину России) с их праздником — Международным женским днем.
Опрос 2002 года проводился 22-26 февраля в 83 населенных пунктах 33 регионов страны (150 точек опроса), участвовало 1600 человек. Допустимая погрешность – в пределах 3.8%.