23 октября 2002 года произошел захват заложников в ДК на Дубровке в Москве, продлившийся три дня. В ходе теракта погибли более 130 человек, среди которых были и дети. Москвичи считают, что основными причинами того, что боевикам удалось организовать теракт в центре Москвы стали коррупция среди работников милиции и других административных органов (41%), факторы бездействия и плохой работы милиции и спецслужб оценены одинаково (по 30%), также среди москвичей довольно популярна версия, согласно которой такие теракты в принципе невозможно предотвратить (26%).
Почти половина москвичей (46%) считают определение «мусульманские фанатики» наиболее подходящим для террористов Норд-Оста. Следующая по популярности позиция – «отморозки»-наркоманы, каждый пятый москвич (19%) видит в этих террористах молодежь, доведенную до крайности многолетним кровопролитием в Чечне.
Почти половина опрошенных (45%) считают, что теракт 2002 года – результат войны, которая 8 лет идет в Чечне, чуть менее распространена позиция, согласно которой этот инцидент – происки международного терроризма (42%).
Большая часть москвичей (51%) полагают, что основной целью властей во время происшествия было сохранение жизней заложников, каждый пятый (20%) считает, что главной задачей было не дать поставить себя на колени, 11% – уничтожить террористов, а 9% - не допустить повторения таких терактов в будущем.
Почти все респонденты (89%) считают, что решение о штурме театра было верным, лишь 7% москвичей думают, что проблему можно было решить иначе с помощью переговоров и уступок.
Газ был применен в необходимых для нейтрализации количествах – самая популярная точка зрения среди москвичей (56%). Каждый пятый (21%) считает, что порция газа оказалась слишком большой, а 4% и вовсе не видят использование газа оправданным.
Почти половина москвичей (47%) думают, что такое количество жертв во время этого теракта является неизбежным для операций этого рода, 37% считают это количество неоправданно большим, и 10% заявили, что потери оказались сравнительно небольшими.
Мнения касательно оценки полноты освещения информации о теракте в СМИ поделились надвое: 44% считают, что до населения доходили неполные и недостоверные данные, в то время как 41% жителей столицы не склонны сомневаться в оглашаемой информации, а 8% респондентов видят в ней лишь крохи настоящей картины. Также среди опрошенных есть и те (<1%), которые и вовсе уверены, что против них организовали информационную блокаду.
Те, кто отрицал полноту и достоверность оглашаемой информации, высказались о возможных на то причинах следующим образом: 45% уверены, что сокрытие правды было организовано для сохранения тайны деятельности спецслужб, 19% полагают, что это делалось для утаения их ошибок, 13% - для избегания паники, а каждый десятый москвич (10%) заявил, что СМИ и спецслужбы просто сами не видели всей картины.
СМИ в данной ситуации, по мнению 47% москвичей, помогли разобраться в ситуации, но каждый пятый (20%) считает, что они мешали спецслужбам и помогали террористам, а 17% – что СМИ сбивали людей с толку и создавали новые страхи.
Среди медийных лиц были и те, кто пытался облегчить положение заложников. Наибольшие симпатии у москвичей вызвали И. Кобзон (36%), Л. Рошаль (35%) и В. Путин (16%). Также москвичи оценили деятельность И. Хакамады (9%), Г. Явлинского (6%), Е. Примакова (6%), В. Васильева (5%), Б. Немцова (4%) и А. Политковской (3%).
Более половины москвичей (52%) считают, что спецслужбы на данный момент скорее не могут обеспечить безопасность населения, обратной точкой зрения придерживаются 34% опрошенных.
При этом треть москвичей (30%) уверены, что безопасность в столице может быть достигнута лишь выдворением всех чеченцев, 28% заявляют о необходимости операции по разгрому боевиков в Чечне, и 20% опрошенных считают, что необходимы переговоры и вывод войск из Чечни. Потому 59% москвичей не считают необходимым ведение переговоров с Масхадовым и его представителями, в пользу этого выступают 23% опрошенных.
Интересно, что за восстановление постановки Норд-Оста на сцене театрального театра на улице Мельникова высказались 58% респондентов. Но четверть москвичей (26%) – против.